Увеличение потребления углеводов также может быть связано с растущей распространенностью диабета 2-го типа. Диабет 1-го типа развивается, если поджелудочная железа больше не может вырабатывать инсулин. Когда это происходит, организм не в состоянии должным образом усваивать углеводы, и повышается уровень глюкозы в крови (гипергликемия), что может быть чрезвычайно опасно. Людям, страдающим сахарным диабетом 1-го типа, необходимо получать инсулин из внешних источников, что позволяет им использовать и хранить глюкозу соответствующим образом. Но если они получают слишком много инсулина, у них не хватает глюкозы в крови для питания мозга и других органов (гипогликемия). Поэтому людям, страдающим сахарным диабетом 1-го типа, необходимо внимательно следить за уровнем глюкозы и вводить достаточно инсулина, чтобы удержать этот уровень в надлежащем диапазоне.
Диабет 2-го типа представляет собой другую проблему. У людей с этим заболеванием поджелудочная железа может все еще производить инсулин надлежащим образом, но организм становится устойчив к нему. Как я уже упоминал, одной из задач, которые решает инсулин, является предотвращение попадания глюкозы в кровь. Когда печень становится устойчивой к инсулину, она плохо слушает эти сигналы. Она продолжает выделять глюкозу, в результате чего в кровоток попадает слишком много глюкозы (опять же, гипергликемия). Могут быть и иные отклонения в нормальном инсулиновом пути, но важно понять это главное различие: сахарный диабет 1-го типа – это когда организм больше не может вырабатывать инсулин; сахарный диабет 2-го типа – это когда организм не реагирует на инсулин надлежащим образом.
В отличие от сахарного диабета 1-го типа, некоторые случаи сахарного диабета 2-го типа являются обратимыми. Если врачам удается держать уровень глюкозы и соответствующий уровень инсулина под контролем – часто за счет изменений в рационе питания и потери веса, – некоторые люди могут восстановить свою инсулиновую чувствительность. Другие не могут, и должны лечиться лекарствами, которые повышают инсулин для преодоления резистентности или повышают чувствительность у источника.
Люди, страдающие сахарным диабетом, или те, кто подвержен риску этого заболевания, внимательно следят за потреблением углеводов. Такое постоянное внимание заставляет некоторых думать, что углеводы
В наши дни трудно защищать сахар. Слишком долго компании добавляли его в продукты питания, чтобы заставить людей их есть. Они также были пойманы, причем с поличным, при попытках повлиять на науку и убедить исследователей и врачей обвинять во всех бедах жир и другие питательные вещества, игнорируя при этом опасное воздействие сахара.
В середине 2010-х годов научный сотрудник Школы стоматологии Калифорнийского университета в Сан-Франциско по имени Кристин Кернс копалась в некоторых архивах, когда наткнулась на сокровищницу документов. Они относились к 1960-м годам, и многие из них принадлежали Фонду исследований сахара. Они включали в себя внутренние документы, исторические отчеты и заявления, касающиеся ранних дебатов о пищевых причинах сердечной недостаточности.
В 1965 году Фонд исследования сахара спонсировал свой первый исследовательский проект, опубликованный двумя годами позже в медицинском журнале
К 1960-м годам существовали две ключевые теории относительно того, как питание влияет на заболевания сердца. Первая, отцом которой является Ансель Киз (помните «Миннесотский коронарный эксперимент» из главы 1?), заключалась в том, что «главными виновниками» были объявлены общий объем жира, насыщенные жиры и холестерин. Вторая теория, отцом которой является Джон Юдкин, сводилась к тому, что виноват сахар. Это была война, и научная школа Киза победила. Но, возможно, то была нечестная борьба.
Вместе с другими документами, которые Кернс раскопала в том старом архиве, она обнаружила переписку между Фондом исследования сахара и Роджером Адамсом, почетным профессором органической химии Иллинойского университета, который работал в консультативном совете Фонда с 1959 по 1971 год. Она также нашла переписку между Фондом и Марком Хегстедом, профессором диетологии в Гарвардской школе общественного здравоохранения.