Миф о легенде

Я всегда поражаюсь, как составители мифов не видят противоречий в собственных писаниях. Ведь буквально через несколько страниц Куета приводит слова самого Кузнецова о том, что стреляет «уже сносно». То есть, вовсе не как Вильгельм Телль от лесосеки. А еще дальше сообщается, что он отлично стрелял из винтовки, но из пистолета ему еще надо бы потренироваться. Как-то это не вяжется с теми заданиями, которые будущий Пауль Зиберт получал в отряде Медведева, но об этом речь впереди. Там еще много интересного.

Что любопытно — никакого наказания за это, без преувеличения, покушение на убийство Кузнецов не понес.

Все обошлось благополучно, только Кузнецов долго не мог простить себе собственную глупость — стрелять в человека. …Странным образом несчастный случай остался вне внимания руководства управления, даже тогда, когда Кузнецов в очередной раз стал с ним скандалить.

Какая удивительная слепота и не менее поразительная снисходительность руководства! Один человек всадил пулю в голову другому человеку — и как будто так и надо, детские шалости. При том, что за другие проступки Кузнецов как раз поплатился. Но не за этот. Вновь звучит бетховенская тема: наносится второй удар судьбы, нашего героя ждет арест и суд, 4 июня 1932 года он задержан милицией.

Непосредственный начальник Кузнецова и еще несколько сослуживцев составляли подложные ведомости, присваивали незаработанные деньги и продукты. Николай, заметив неладное, решил объясниться с начальником. Тот на него сначала наорал, потом попытался подкупить.

Возмущенный Кузнецов, поняв, что явно совершается уголовное преступление, обратился в милицию. Местные следственные органы, не сразу разобрав, что к чему, поначалу арестовали всех работников лесоустроительной партии, в том числе и Николая.

Суд состоялся 17 ноября 1932 года. Руководитель лесоустроительной партии был осужден к 8 годам, еще трое подсудимых — к 4 годам лишения свободы. Поскольку с тех пор прошло много десятилетий и эти люди давно умерли, вряд ли уместно сегодня называть их фамилии. Нам важно знать одно: Николай Кузнецов ни к каким хищениям причастен не был. Но все же суд признал его виновным в халатности, за что наказал, но не лишением свободы, а годом исправительных работ по месту службы.[7]

Как тут не вспомнить цитату из «Калины красной»: «Начальство воровало, а он списывал!» Разве мог наш герой допустить халатность, или, страшно сказать, заниматься приписками? Ни в коем случае! Герой мифа смело и бескомпромиссно обличает жуликов, становясь жертвой несправедливого оговора. Только так.

Ну а пока Никанор Кузнецов отрабатывает «незаслуженное наказание», давайте поговорим о любви.

Разберемся, наконец, с Никанором и Николаем. Конечно, бывает, что человеку не нравится его имя, и он его меняет. Но тут уж как-то совсем странно.

В комсомольских документах, относящихся к началу 1930 года, он значится Никанором, а в 1931-м — уже Николаем, — пишет Гладков.

И тут же сообщает следующее: