Миф Коко Банча

– Мне надо бы с ним проконсультироваться относительно наследства Риты. Как ты понимаешь, ей сейчас ни до чего. Я даже думаю, что она и бровью не поведет, чтобы как-то оформить все нужные бумаги и не остаться нищей. Дело в том, что ее муж покончил с собой как раз после того, как она от него ушла, а потому она, обвиняя в его смерти только себя, может все причитающееся ей по наследству отдать в пользу нищих. Да, она такая вот ненормальная, вбила себе в голову, что должна нести наказание… Ты узнай номер его телефона, а еще лучше поговори со своим отцом, чтобы он устроил нам встречу, и я уже завтра бы встретился с ним… А теперь зови Марину…

Но в тот день им пришлось свозить Риту на два кладбища: на Ваганьковское, где был похоронен доктор Арама, и на Рогожское, где хоронили обычно всех из семейства Панариных и где Рита надеялась найти в списках захороненных своего отца.

Когда она увидела заваленную цветами и венками могилу Оскара, то долгое время молчала, словно не в силах осознать потерю, после чего, разведя руками, рассеянно проговорила:

– Это я его убила… Вы же понимаете, что это я… А они, все эти люди, его друзья, пришли и принесли ему цветы. А я? – И хотя в ее руках тоже были гвоздики, она их словно не замечала. – Что сделала для него я, его жена? Меня не было даже на похоронах… Люди осудили меня. Но я не хотела, чтобы так все получилось. Наоборот, я хотела, чтобы он нашел себе женщину, которая бы полюбила его так, как он любил меня.

Тут она повернулась к стоявшим неподалеку от нее Сергею с Сашей:

– Знаете, мне не верится, что его нет. Что он, такой красивый и жизнерадостный, румяный и веселый, лежит здесь, зарытый в земле. Это абсурд. Я уверена, что он сейчас дома и ждет меня. Только, пожалуйста, не смотрите на меня, как на сумасшедшую…

Затем она снова повернулась к могиле, встала на колени и помолилась, чего никогда не делала прежде:

– Прости меня, Оскар, прости, если сможешь…

– Когда ты узнала, что у тебя умер отец? – вдруг спросил Сергей, чем очень удивил Сашу, но потом уже и он сообразил, что таким образом Сергей хотел только отвлечь Риту от мыслей о покоящемся здесь муже.

– Когда была у матери. Представляете, – она горько усмехнулась, – она мне даже ничего не сообщила… И это называется мать? А сколько Оскар ей сделал добра! Я же вам не сказала: она забрала у меня все драгоценности, которые я отдала ей на хранение. У них с Арамой был договор… Но это теперь неважно. И хотя он ушел, и ушел от меня навсегда, он все сделал для того, чтобы я не осталась с пустыми руками. Оскар был хорошим, заботливым мужем.

– Поехали, а то дождь собирается, – поторопил ее Можаров. Саша видел, как он старается увезти ее поскорее с кладбища, а потому, уже в машине, не желая видеть, как будет страдать Рита на другом кладбище и убиваться, что не похоронила еще и отца, Сергей сказал ей, что сам займется поисками места его захоронения. Им с Сашей все-таки удалось уговорил Риту вернуться в клинику, чтобы она не опоздала на уколы и процедуры.

Когда за ней закрылась дверь палаты, Можаров сказал:

– Ее сейчас нельзя оставлять одну… Саша, вот тебе ключи от офиса. Открывайте утром без меня, хорошо? А я подежурю возле нее.

– Она нравится тебе? – В голосе Саши сквозила и ревность, и грусть, хотя он давно уже понял, что Можаров появился в жизни Риты не случайно и что рано или поздно, когда она забудет Оскара и Амфиарая, она посмотрит и на Сергея другим взглядом. Больше чем дружеским.

– Я несу за нее ответственность.

– И все?

– Нет, не все. Много будешь знать, скоро состаришься. Вот теперь все, свободен.

…Рита подошла к окну и выглянула во двор. Прошел уже месяц с тех пор, как ее выписали из больницы. Несколько раз за это время к ней привозили адвоката, который объяснял ей ее права, учил, что надо сделать, чтобы оформить все документы на наследство. Но ни сознание того, что она является полновластной хозяйкой двух московских квартир и большого валютного счета в банке, ни того, что она совершенно поправилась и физически чувствует себя превосходно, не приносило ей какой-либо радости. Она была счастлива лишь тогда, когда раздавался телефонный звонок и знакомые и ставшие почти родными голоса Саши и Можарова сообщали ей о том, что они собираются нагрянуть к ней в гости. И вот тогда она оживала, надевала фартук и шла на кухню готовиться к встрече гостей. Ей нравились эти парни, и она знала, что своим здоровьем и обретением душевного равновесия она обязана только им, да еще врачам и медсестрам, которые так о ней заботились.