МИФ ХХ ВЕКА

То, что писатели римской Церкви в Мартине Лютере видят "позорное пятно Германии", "свинью Эпикура", "подлого вероотступника" или называют его и вовсе "грязной свиньей", "растлителем монахинь" и "свиным рылом" (Феттер, общество Иисуса), ввиду обстоятельств церковной борьбы уйдет в прошлое; ужасно то, что приходится констатировать, что вплоть до нашего времени ведущие церковные писатели и сейчас еще занимаются очернением Гёте. Ведущий иезуит Векслер неистовствует против "языческой безбожной литературы", рекомендуемой в качестве "национального образования" и против "так называемых великих классиков". Дос (общество Иисуса) возмущается по поводу мнения о том, что нет образования без знания Гёте и Шиллера, но утверждает, что "с идола сорвана маска", что разгромит Гёте и "некоторых других модных кумиров". Но с особым бешенством это делает величайший "критик искусства" из ордена иезуитов швейцарец Баумгартен, который выпустил в свет два мерзких памфлета против германского Веймара. Для этого господина Шиллер является "ремесленником от литературы", который роется в поисках "пикантных исторических материалов, чтобы заполнить свое "ревю" и заработать свой гонорар". Гёте представляется ему в высшей степени посредственным сборщиком фрагментов. В отношении "Фауста" Баумгартен понял только то, что "все его помыслы и стремления" вертятся только вокруг Гретхен и Елены. Остальная поэзия Гёте становится "прославлением самых обычных приземленных поступков, глупых театральных приключений, поиска чувственных наслаждений" "эгоистичного полубога, разглашающего тайны старца", который представляет "опасность для религии и нравов". Отсюда для иезуита следует вывод о том, что произведения Гёте по сути должны быть ограничены в обращении, причем школе не разрешалось принимать участие в "культе Гёте": "вместо бесконечных безапелляционных решений молодежи следует открывать, как низко Гёте стоит как человек, как пусто и поверхностно его мировоззрение, как безнравственны и пагубны его жизненные принципы…" "Юноши и мужчины не будут больше воспринимать Вертера, Вильгельма Майстера и Фауста как типы истинного германского духа, а должны видеть в них поэтические образы времени, очень низко павшего в нравственном отношении". Таким ограниченным и подлым образом из величайшей культурной силы в руках иезуитов появляется "бывший ярмарочный горлопан из Плюндерсвайлера, Веймар для иезуита Диля - это вообще "грязная лужа".

Вся эта борьба инстинктивно и сознательно в результате постоянного культивирования в течение столетий планомерно направлялась против великих представителей народа, связанных с типом для того, чтобы загасить для этого народа путеводные звезды его жизни, отнять У него его собственные идеалы, сковать поток его органичной жизненной силы. Слова генерала иезуитского ордена Никкеля из XVII века о том, что национальный дух представляет собой чуждый, злобный, несущий чуму ветер, являются сегодня основным убеждением не только иезуитов, но и римской Церкви вообще, даже если она не всегда может провести его ввиду национального пробуждения. "Он (национальный дух) - заявляет Никкель в циркулярном письме ко всему своему ордену от 16 ноября 1б5б года, то есть через несколько лет после окончания Тридцатилетней войны - является заклятым и злейшим врагом нашего общества; его мы должны всей душой опасаться… К истреблению этого чумного духа вы должны стремиться, несмотря на просьбы и предупреждения". В конце ЛХ века известный римский католический писатель Картрайн заявил: ''К самым бесславным достижениям нашего времени относится принцип национальностей". В годы "благополучия" (1920-1928) германский национализм был охарактеризован "германским" кардиналом Фаульбахером как "величайшая ересь" на съезде католиков в Констанце и во всей церковной римской прессе (только на немецком языке). Мюнхенский пастор д-р Мёниус под защитой своих покровителей окончательно сформулировал эти взгляды в одном предложении: "Католичество сломает хребет любому национализму".