Мичман Тихоня

Поздно вечером наши авантюристы прибыли в Палермо. Они остановились в гостинице, и Гаскойн немедленно написал от имени обоих дону Ребьере, уведомляя его об их благополучном прибытии и выражая благодарность за его ласку; а Джек сочинил по-испански послание Агнесе, в котором клялся, что ни время, ни прилив, ни вода, ни воздух, ни небо, ни земля, ни старший лейтенант, ни разлука, ни даже сама смерть не помешают ему вернуться и жениться на ней при первом удобном случае, и умолял ее отказывать тысячам женихов, которые будут добиваться ее руки, так как он вернется непременно, — когда именно, он не сообщил.

Письма эти были вручены проводнику, который должен был вернуться с мулами. Он получил при этом щедрую награду; и так как наш герой наказывал ему беречь письмо, то итальянец естественно заключил, что письмо следует передать потихоньку; так он и сделал, улучив минутку, когда Агнеса гуляла в саду, думая о нашем герое. Агнеса убежала с письмом в беседку, прочла его раз двадцать, поцеловала его раз двадцать и, наконец, спрятала на своей груди. Письмо было написано на плохом испанском языке и достаточно нелепо по содержанию, но она нашла его восхитительным, поэтическим, классическим, сентиментальным, убедительным, красноречивым, неопровержимым и даже грамотным; так как если испанский язык нашего героя был плох, то хороший испанский язык не годился ему в подметки. Увы! Агнеса, очевидно, была бесхитростная девушка, если могла прийти в восторг от любовного письма мичмана. Она снова ушла в свою комнату плакать, но уже от избытка радости. Читатель, пожалуй, сочтет Агнесу дурочкою, но он должен принять в соображение климат и то обстоятельство, что ей было всего пятнадцать лет.

Дон Филипп и дон Мартин, извещенные доном Ребьеро, явились в гостиницу и приветствовали наших мичманов. Это были очень милые молодые люди восемнадцати и девятнадцати лет, состоявшие на военной службе. Джек пригласил их обедать, и вскоре они и наш герой стали неразлучны. Они приглашали его в театр, познакомили с местной знатью и так как Джек не жалел денег и был очень красивый малый, то его всюду принимали охотно; дамы нередко делали ему глазки, но Джек отделывался учтивостями, так как не мог забыть Агнесы.

В один прекрасный день фрегат его величества «Аврора» бросил якорь в Палермской гавани, и Джек и Гаскойн, бывшие на вечере у герцога Пентаро, встретились с капитаном «Авроры», который тоже оказался в числе приглашенных. Герцогиня познакомила их с капитаном Тартаром, который, видя их в штатском платье, решил, что это молодые богатые англичане, путешествующие ради собственного удовольствия, и был очень мил и любезен. Джеку так понравилась его любезность, что он просил капитана отобедать у него завтра; капитан принял приглашение, и они расстались, обменявшись рукопожатиями и выразив друг другу удовольствие по поводу приятного знакомства. Обед у Джека был роскошный и гостей довольно много. Сицилийцы вообще умеренны в отношении вина, но капитан Тартар любил выпить, и хотя остальная компания отправилась после обеда на вечер, но Джек из вежливости остался с капитаном. Гаскойн тоже остался, опасаясь, как бы Джек под влиянием вина не выдал их секрета.

Капитан был очень разговорчив. Узнав, что Джек единственный наследник Форест-Гилля, имения в 600 акров, он преисполнился к нему почтением и был очень рад такому хорошему обществу. Он спросил Джека, как он попал сюда? Джек отвечал, что он прибыл на корвете Е. В. «Гарпия». Гаскойн толкнул было Джека, но бесполезно, так как вино отуманило голову нашему герою.

— О, так вас перевез Уильсон; это мой старый приятель.

— И наш тоже, — отвечал Джек, — от чертовски добрый малый.

— Где же вы были с тех пор, как приехали? — спросил капитан Тартар.

— На «Гарпии», разумеется, — отвечал Джек, — я принадлежу к ее экипажу.

— К ее экипажу? В качестве кого, смею спросить? — сказал капитан Тартар гораздо менее любезным и почтительным тоном.

— В качестве мичмана, — ответил Джек, — так же как мистер Гаскойн.

— Вот как! Стало быть вы взяли отпуск?

— И не думали, — возразил Джек, — вот я вам расскажу, как все это вышло, старина.

— Я сейчас вернусь, — отвечал капитан Тартар, вставая, — я забыл отдать кое-какие распоряжения моему слуге.

Капитан вышел за дверь, кликнул вестового и отдал ему какие-то распоряжения. Тем временем Гаскойн, предвидя шторм, пытался предостеречь Джека, но тщетно. Когда капитан уселся на прежнее место, Джек рассказал ему о своих приключениях, прибавив, что спустя неделю он намерен вернуться к дону Ребьере и просить руку Агнесы.

— Ого! — воскликнул капитан Тартар, переводя дух от изумления и кусая губы.

— Тартар, вино подле вас, позвольте, я вам налью, — сказал Джек.

Капитан Тартар откинулся на спинку стула и со свистом выпустил воздух из своей груди.

— Не желаете, — сказал Джек очень вежливо, — в таком случае не поехать ли нам к маркизе?

Вестовой вошел в комнату, дотронулся до шляпы и многозначительно взглянул на капитана.