Мичман Изи

— Как ни верти, — заметил Гаскойн, — придётся нам расстаться, Джек. Ты здорово помешал моей службе. У меня появилось отвращение к мичманской каюте, даже запах, дёгтя и смолы стал мне противен. Куда же дальше? Мне нужно выбросить из головы все наши приятные похождения на суше и на море, опять облачиться в свой засаленный бушлат и работать до седьмого пота. Только подумать, чем могла бы закончиться наша последняя выходка! Меня мороз подирает по коже, дело могло кончиться увольнением со службы, а мой бедный отец вряд ли пережил бы такое несчастье. Губернатор прав — нам нужно расстаться. Но я надеюсь — ты не забудешь обо мне.

— Вот тебе моя рука в знак верности нашей дружбе, Нед. Распоряжайся мной и всем, чем я владею — деньгами, домом, поместьем, кому бы они ни принадлежали, мне или моему отцу. По крайней мере, в отношении тебя я стою на прежних позициях абсолютного равенства.

— И отвергаешь его как всеобщий принцип, не так ли, Джек?

— Я согласен с губернатором в том, что мой отец сошёл с ума.

— Достаточно, Джек, ты не поверишь, как я рад, услышав твои слова.

Друзья не расставались всё время, которое им оставалось провести вместе. Они говорили о своих перспективах, надеждах и ожиданиях, а когда разговор затухал, Гаскойн упоминал имя Агнессы.

Восторг Мести, когда он узнал об увольнении со службы и возвращении домой вместе с Джеком, был неописуемым. Он истратил часть своего золота на простой, но приличный костюм, белые рубашки и другие предметы туалета, приличествующие завзятому моднику, иначе говоря, превратился в настоящего «слугу джентльмена». Когда Мести появлялся в своём наряде на людях — при белом галстуке, в перчатках и с тросточкой, — все испытывали желание рассмеяться, но во взгляде Мести было нечто такое, что заставляло их удерживаться от смеха, по крайней мере, в его присутствии.

Наступил день отплытия. Джек распрощался с губернатором, поблагодарил его за всё хорошее, что тот сделал для него, и пообещал завернуть на Мальту через месяц-другой по пути в Палермо. Гаскойн тоже поднялся с Джеком на борт пакетбота и провожал его, пока корабль не вышел в открытое море. Тогда он спустился в шлюпку и застыл неподвижно, провожая пакетбот влажными глазами.

ГЛАВА XXXV, мистер Покладистый лично поясняет достоинства своего чудесного изобретения, к полному удовлетворению Джека и, надеемся, наших читателей тоже

Наконец пакетбот бросил якорь на Фальмутском рейде. Джек в сопровождении Мести высадился на берег, поспешно уселся в почтовую карету и прибыл в Лондон. Пробыв там два-три дня, необходимые для того, чтобы пополнить свой туалет новым платьем, заказанным у модного портного, он нанял экипаж до «Лесистого холма». Он не известил заранее отца о своём приезде, поэтому его никто не ожидал, когда коляска остановилась у парадного подъезда усадьбы.

Джек спрыгнул с коляски и позвонил. Слуги, открывшие дверь, не знали его, а он не узнавал слуг: они все были новыми.

— Где мистер Изи? — спросил Джек.

— А вы сами кто будете? — спросил один из лакеев наглым тоном.

— Клянусь непесами, вы скоро узнаете, кто он такой! — заявил Мести.

— Обождите здесь, я посмотрю, дома ли он.

— Ждать здесь?! Торчать в прихожей, как будто я лакей! Что ты мелешь, мерзавец! — вскричал Джек, пытаясь столкнуть слугу с дороги.

— Ого, здесь такое не пройдёт! Это Обитель Равенства, и тут один человек стоит другого.

— А это мы сейчас проверим! — ответил Джек, нанося ему крепкий удар и сбивая с ног. — Вот тебе за твою наглость. Сейчас же собирай свои пожитки, и чтоб я тебя не видел больше в этом доме с завтрашнего дня.

Тем временем Мести схватил за горло другого лакея.

— Что с ним стелать, масса Тихоня?

— Пока не тронь его, Мести, завтра мы с ними посчитаемся. Отец, верно, в библиотеке, там я его и найду.

— Отец? — повторил один лакей, обращаясь к другому. — Что-то он мало смахивает на нашего старика.

— Видать, здесь будут перемены, — ответил другой, и они оба повернулись, чтобы выйти.

— Мести! — крикнул Джек повелительно. — Верни этих мерзавцев и заставь их вынуть багаж из коляски. Да вот ещё что: расплатись с кучером и вели управляющему отвести нам две комнаты, мне и себе. Как только управишься с этими делами, приходи за другими приказами.

— Слушаюсь, сэр, — ответил Мести. — Ну-ка, вы, полваны, потойтите сюта. Сейчас же возьмите из коляски вещи или, чёрт вас попери, я вышипу из вас тух!