Мичман Изи

— Я продумал этот вопрос, Тихоня, и считаю, что нужно предоставить самим матросам решать, как они считают нужным. Мы будем держать нейтралитет. Мне, как лейтенанту на службе его величества, неудобно вмешиваться в это дело, мистеру Гаскойну тоже. У вас другое положение: вы не на службе. Но всё равно я рекомендовал бы вам ту же линию поведения. Матросы имеют право дать отпор вербовщикам. Как правило, они так и поступают и никогда не получают за это наказания. Под угрозой пушек фрегата мы должны подчиниться, но в двух шлюпках находится не более двадцати пяти человек, и мы имеем численный перевес. Предоставим дело им самим и будем держать нейтралитет.

— Очень хороший совет, — сказал Мести. — Мы управимся сами.

И Мести отправился на бак, где матросы уже собрались кучками, обсуждая сложившуюся ситуацию. Джек также признал благоразумность такой меры и увидел, что, по совету Мести, матросы стали вооружаться, готовясь к отпору.

Лодки приближались к бригантине, и Джек приказал поднять английский флаг. Однако это не остановило шлюпки, которые продолжали мчаться к судну, волоча за собой по воде свои национальные вымпелы. Как только передняя шлюпка причалила, офицер вскочил на палубу «Рибьеры» с тесаком в руке, за ним последовали матросы с фрегата. Команда «Рибьеры» сгрудилась на баке; Тихоня, Гаскойн и Пузолли остались стоять на корме.

— Что это за судно?! — закричал лейтенант, командовавший шлюпками.

Джек, сняв шляпу, с величайшей вежливостью сообщил ему, что судно называется «Рибьера», это капер, их документы готовы к досмотру.

— А другие суда?

— Призы «Рибьеры», захваченные в бухте Малаги.

— Значит, вы капер? — разочарованно протянул офицер. — Давайте свои документы.

— Мистер Пузолли, будьте добры принести их сюда, — сказал Джек.

— Ба, а это что за пузан? — воскликнул лейтенант, уставившись на Пузолли.

— Я вам не пузан, молодой человек, — ответил Пузолли твёрдо, — а лейтенант королевского флота, прослуживший на флоте дольше, чем вы. И если мы встретимся в другом месте, я заставлю вас проглотить свои слова, наглец вы этакий!

— Неужели? — заметил тот насмешливо. — Я бы принял вас скорее за боцмана или комендора, чем за офицера.

— Считайте за мной оплеуху! — взревел Пузолли, потеряв самообладание.

— Вот так-так! Да я тебя, старая черепаха…

— Сэр, — вмешался Джек. — Мистер Пузолли действительно является лейтенантом на службе его величества, но даже если бы он им не был, вы не имеете права оскорблять его.

— Я вижу, тут собрались одни офицеры.

— Так точно, сэр, — произнёс Гаскойн, — я тоже офицер и нахожусь на борту этого судна с разрешения капитана Собриджа, командира «Латоны».

— А я бывший офицер, — добавил Джек. — А теперь — капитан и владелец этого судна. Вот мои бумаги. С нашей стороны вы не встретите препятствий в исполнении своих обязанностей. Тем не менее я призываю двух молодых офицеров, что стоят рядом с вами, а также ваших матросов, в свидетели того, что здесь происходит.

— Пожалуйста, как вам будет угодно. Я вижу: ваши бумаги в порядке. Теперь потрудитесь собрать ваших людей.

— Конечно, сэр, — сказал Джек. — Мистер Пузолли, объявите сбор на корме.

Матросы по одному стали подходить к грот-мачте и называть свои фамилии. Когда они проходили мимо лейтенанта, тот делал в судовой роли отметки против имён тех, кто ему показался наиболее подходящим моряком. По окончании переклички он приказал этим матросам забрать свои вещи и садиться в шлюпки.

— Сэр, как вы заметили, мне не хватает людей, поскольку многие из них заняты на призовых судах. Я, как командир корабля, протестую против подобных действий. Однако если вы требуете передачи вам этих людей, то я ничего не могу поделать, — заявил Джек.

— Вот именно, требую, сэр. Я не собираюсь возвращаться на фрегат с пустыми руками.

— Хорошо, сэр, я не смею возражать, — сказал Джек, отходя к планширу кормы, куда уже раньше удалились Пузолли и Гаскойн.

— Ну-ка, ребята, отведите в шлюпки этих людей!

Но матросы «Рибьеры» тесной толпой отступили на бак и по команде Мести вытащили ножи. Некоторые из матросов фрегата, выполняя приказ лейтенанта, подступили к ним, чтобы выхватить отобранных людей, но были вынуждены отступить, опасаясь удара ножом. Заметив суматоху, поднявшуюся на баке, лейтенант вызвал из шлюпок всех своих матросов.

— Да это бунт, клянусь всеми святыми! Все сюда, ребята!

Мести выступил вперёд, с саблей в одной руке и пистолетом — в другой, и обратился к матросам с фрегата:

— Вот что я вам скажу, парни. Вас меньше, и мы лучше вооружены, а пушки фрегата талеко. Мы отказываемся покитать наше сутно. Хотите нас запрать, попропуйте, если сможете. Только лучше ухотите потопру-позторову, не то, клянусь непесами, мы изрупим вас на куски!

Матросы остановились — они были готовы сражаться с врагами, но убивать своих соотечественников или умереть от их рук — это уж, извините, не по их части. Кроме того, эти ребята с бригантины поступают точно так, как они сами бы поступили на их месте. Но лейтенант думал иначе — отпор привёл его в бешенство.