Мичман Изи

Солнце уже садилось, когда «Аврора» приблизилась к преследуемому судну на расстояние двух миль. На мачту «Авроры» подняли опознавательный сигнал, но он остался без ответа — то ли потому, что в сумерках было трудно различить цвета флага, а может быть, потому, что сигнал был неизвестен врагу. Чужой корабль тоже выкинул английский флаг, но это ещё не служило убедительным доказательством его принадлежности к английскому флоту, а могло быть простой уловкой врага. Когда стало темнеть, он развернулся носом в сторону «Авроры», которая приближалась к нему встречным курсом. Весь экипаж «Авроры» стоял по местам, так как каждую минуту мог решиться вопрос, с кем они имеют дело — с врагом или другом.

Случайная встреча с судном, национальная принадлежность которого неизвестна, требует от капитана больше осторожности и осмотрительности, чем в любой другой ситуации. С одной стороны, нужно быть готовым к любым неожиданностям и не дать неприятелю преимущества внезапного нападения, а с другой — следует соблюдать крайнюю осторожность, чтобы не напасть на своих. Капитан Вилсон приказал поднять сигнальные огни, однако на чужом судне, по всей вероятности, не смогли чётко различить их, так как паруса заслоняли их от фрегата. Когда оба судна сблизились на расстояние нескольких кабельтовых, капитан Вилсон, боясь совершить ошибку по недостатку осторожности, велел убрать часть нижних парусов и взять на гитовы контр-бизань, чтобы сигнальные огни стали заметны с другого судна.

На шканцах чужого фрегата показались огни, словно там хотели дать сигнал для опознания судна. Тем не менее фрегат продолжал осторожно держаться с наветренной стороны «Авроры» в полукабельтове от неё. Когда носовые орудия обоих кораблей оказались друг против друга, с фрегата раздался оклик по-английски:

— Эй, на судне, кто вы?

— Фрегат его величества «Аврора»! — ответил капитан, стоя на подвесных койках у борта. — А вы кто?

К этому времени фрегат миновал «Аврору» на полкорпуса, и в тот момент, когда с него послышался ответ: «Корабль его величества…» — раздался залп орудий, нацеленных в корму «Авроры», который нанёс ей значительный урон, так как был произведён с близкого расстояния. Экипаж «Авроры», слыша оклик с фрегата по-английски и видя, что он проходит мимо без выстрела, решил, что имеет дело с одним из английских крейсеров. Орудийные старшины в разочаровании опустили запалы, и насторожённая тишина сменилась проклятьями на своё невезение, как вдруг грохот канонады оглушил их, а вокруг стали рушиться балки, реи, борта и планширы. Многие канониры попадали на палубу и были унесены вниз, и всё-таки трудно было сказать, что преобладало в чувствах матросов — ярость ли от хитрости врага или удовлетворение от того, что их приготовления не были напрасны. Во всяком случае, вражеский залп был встречен троекратным криком «ура!», который покрыл стоны и ругань раненых, уносимых с палубы в кубрик.

— Стоять у пушек левого борта, готовьсь к повороту через фордевинд! — прокричал капитан, соскакивая с гамаков. — Не дрейфь, ребята, целься в штаги! Мы ещё рассчитаемся с ними за их хитрость, прежде чем закончится сражение. Смелее, молодцы, целься поточнее, как только повернём левым бортом!

«Аврора» развернулась, и залп бортовых орудий ударил в корму русского фрегата. Почти стемнело, но враг, стремившийся к схватке не меньше, чем матросы на «Авроре», замедлил свой ход, убрав нижние паруса в ожидании подхода «Авроры». Через пять минут, обменявшись разрушительными залпами, оба корабля стали борт о борт на расстоянии пистолетного выстрела. Ветер потихоньку относил их к берегу, находившемуся не далее пяти миль от них. И корсиканские горцы, одетые в шкуры, были разбужены яростной пальбой. Они собрались на прибрежных скалах и наблюдали за беспрестанными вспышками орудийных выстрелов, прислушиваясь к грохоту канонады, сотрясавшей воздух.