Мичман Болито

Однако выстрел одиночного девятифунтового орудия имел своим результатом только волнение среди моряков самой «Горгоны». Баркентина продолжала дрейфовать. Ее передние паруса почти легли на мачту, а большие полотнища косых парусов на грот- и бизань-мачтах трепетали в жарком мареве.

— Убавить паруса и лечь в дрейф, мистер Верлинг! — бросил капитан. И вышлите шлюпку. Мне это все не нравится.

По главной палубе прокатилась волна распоряжений, и через несколько минут после того, как капитан отдал приказ, «Горгона» развернула свой массивный корпус по ветру, ее паруса и снасти затрепетали, лишившись привычного давления.

К Болито подошел Дансер, тоже намереваясь залезть на коечную сеть.

— Как ты думаешь…

— Молчи и не двигайся, — прошептал ему Болито.

Ричард смотрел, как у противоположного борта боцман собирает команду для шлюпки. Учитывая, что «Горгона» легла в дрейф, боцман Хоггит намеревался спустить шлюпку с кормы и затем подвести к борту. Капитан говорил что-то Верлингу, слова его заглушались хлопаньем парусов. Потом первый лейтенант резко повернулся, его нос прочертил над палубой траекторию словно ствол вертлюжного орудия.

— Попросите мистера Трегоррена прибыть на ют и возглавить абордажную партию!

Его команда по цепочке побежала по палубе. А нос старшего офицера продолжал двигаться.

— Эй, вы, два мичмана! Возьмите оружие и присоединяйтесь к четвертому лейтенанту!

— Есть, сэр! — взял под козырек Болито.

Он легонько толкнул Дансера локтем:

— Я знал, что он выберет ближайших.

— Здорово, хоть что-то новенькое! — улыбнулся Дансер. Глаза его сияли.

Наскоро собранные гребцы и вооруженные матросы собрались у порта. Все сгрудились над синей поверхностью моря, устремив взоры в направлении судна, дрейфовавшего почти прямо по траверзу на расстоянии примерно полумили от них.

— Я могу прочитать его название, сэр! — воскликнул Хоуп. После саркастической реплики Верлинга голос лейтенанта звучал сдержанно. — Кажется, «Афины»…. — Прижав к глазу окуляр большой подзорной трубы, он раскачивался взад-вперед в такт резким волнам. — Никаких признаков жизни на борту!

К порту подошел лейтенант Трегоррен. На открытом пространстве, не стесненном низкими бимсами, его фигура казалась еще более крупной и мощной. Он окинул взглядом абордажную партию.

— Чтобы никто не пальнул невзначай из мушкета или пистолета. Будьте готовы ко всему, — без обиняков начал Трегоррен. Его взгляд остановился на Болито. — Что до тебя… — договорить он не успел, так как от поручней квартердека до него долетел голос капитана:

— Сажайте людей в шлюпку, мистер Трегоррен. — В ярком свете солнца глаза капитана блестели, как стеклянные. — Если там на борту зараза, я не хочу, чтобы она попала сюда. Сделайте что можно, и не тяните.

Болито внимательно смотрел на него. Он плохо знал капитана, видя его только на расстоянии или вместе с офицерами во время работы, но был почти уверен, что капитан Конвей должен находиться на пределе нервного напряжения, чтобы говорить так с одним из лейтенантов в присутствии нижних чинов. Мичман вздрогнул, почувствовав на себе холодный взгляд.

— Эй ты, — капитан поднял руку. — Напомни мне еще раз свое имя.

— Болито, сэр.

Странно, что никто, похоже, не мог вспомнить, как его зовут.

— Хорошо, Болито. Когда ты наконец перестанешь мечтать или закончишь сочинять поэму для своей девки, я буду очень обязан, если ты спустишься в шлюпку!

Некоторые из собравшихся на переходном мостике матросов засмеялись, а Трегоррен сердито буркнул:

— Если бы я знал, что ты тут окажешься! — Он толкнул Болито рукой. — Я разберусь с тобой позже!

Впрочем, едва спустившись в шлюпку — один из двадцатисемифутовых катеров «Горгоны» — Болито напрочь забыл он настроении капитана, враждебности Трегоррена и тяготах шестинедельного путешествия по морю. Сидя на кормовой банке среди груды людей и оружия, где Трегоррен большой тенью нависал над налегающими на весла гребцами, мичман обернулся и посмотрел назад. Какой огромной и неуязвимой казалась «Горгона» по сравнению с низкобортной шлюпкой. Возвышаясь над своим рябящим в волнах отражением, с ярко выделяющимися на фоне неба очертаниями реев и мачт, корабль казался воплощением военно-морской мощи.

Видя выражение лица Дансера, Болито понял, что тот разделяет его возбуждение. Парень стал еще более худым, чем когда они встретились в «Синем столбе», зато окреп и возмужал.

— Окликните этих ребят! — отрезал Трегоррен. Он стоял в лодке выпрямившись, не обращая внимания на резкие движения шлюпки, когда она то поднималась, то опускалась на очередной волне.

Сидящий на носу матрос сложил руки рупором и закричал:

— Эй, на корабле!

Его голос, эхом вернувшийся к ним, звучал словно подтверждение оклика.

— Что ты об этом думаешь, Дик? — прошептал Дансер.

— Не знаю, — покачал головой Болито. Он наблюдал, как головами гребцов вырастают мачты баркентины, как ее грот- и бизань гики бесцельно поворачиваются, издавая громкий скрип.

— Хватит! — весла замерли, и носовой матрос забросил кошку за планширь судна.