Мятеж в империи

— А сколько тебе пообещали, если операция по моему устранению окажется успешной? — прищурившись спросил я. — Только не говори, что за идею на такой шаг решил пойти – не поверю.

— Тысячу рублей, — ответил на мой вопрос Мишин, а потом взглянул на Анзора: — Вы правильно подметили, что бомб всего три штуки. Бросать их как раз должна была наша троица.

— А деньги сразу после акции выдать обещались? — потер переносицу Анзор. — Что-то денег-то мы не обнаружили.

— Да никто им платить не собирался, — отмахнулся я и задумался.

С одной стороны получается, что это и в самом деле революционная акция под эгидой эсеров, но что-то не вяжется. Очень все какое-то ненастоящее, в том числе и плана у них никакого. В мозгу крутится какая-то мысль, но додумать ее не могу.

— Господа, разрешите, — стукнув в дверь, на кухню вошел начальник сыска.

— Да, проходите, Глеб Сидорович, теперь вам карты в руки, — приглашающе махнул я.

В двух словах познакомили с ситуацией начальника сыска. И чем больше я говорил вслух, тем отчетливей видел явные нестыковки.

— Бомбисты значит, — задумчиво прошелся по кухне Картко и головой покачал: — Ну-ну, пусть будет так.

— На два слова, — махнул я начальнику сыска на выход, а потом на Анзора посмотрел: — Пойдем, тут уже ничего интересного.

Мой советник удивленно на меня посмотрел, ничего не сказал и вслед за мной вышел, предварительно дав указания одному из наших людей не спускать с арестованного взгляда.

Выйдя на крыльцо, я закурил папиросу и посмотрел на восходящее солнце. На улице похолодало еще сильнее, зима никак не хочет сдавать свои позиции.

— Иван Макарович, что случилось? — поинтересовался Анзор.

— Как-то легко мы на данных людей вышли, не находишь? — вопросом на вопрос, ответил я.

— Странные эсеры, — поддакнул Картко. — Имея в организации боевые дружины и посылать на такую операцию непроверенных людей?

— Вы тоже заметили? — хмыкнул я.

— Странностей хватает, — кивнул Глеб Сидорович.

— Понял, о чем вы, — задумчиво протянул Анзор. — Нет, мне о данных людях сообщили надежные источники, готов поклясться, что они в этом деле не замазаны.

— Многоходовка, молодые люди, — Картко кивнул в сторону дома, — нам вряд ли что-то расскажут, так как их, по всей видимости, использовали втемную. Если бы и дошло дело до покушения, то в живых их никто не планировал оставлять.

— Согласен, — кивнул я. — Тем не менее, Глеб Сидорович, попытайтесь найти какие-нибудь зацепки.

— Не обещаю, — ответил Картко. — Что эти, что те, кто в ресторане участвовали, из одного оркестра, а вот дирижер скрыт.

— Я бы поставил на происки из-за границы, — прозрачно намекнул я ему.

— Возможно, — пожал Картко плечами, не соглашаясь, но и не опровергая мои слова.

Тем не менее, вижу, что у начальника сыска есть какое-то собственное мнение насчет всего случившегося и оно с моим не стыкуется.

— Тогда мы оставляем вас тут и отбываем, — протянул я руку начальнику сыска.

— Да, дальше я со своими людьми тут сам разберусь, — ответил тот, и мы обменялись рукопожатием.

— Анзор, собирай господ офицеров, мы уходим, — направился я к привязанному Бесу.

Неспешно едем обратно, монотонное покачивание на коне убаюкивает и спать хочется неимоверно. Мысли вяло ворочаются, а на сегодня у меня запланирована встреча с главным конструктором. Необходимо ускорить производство самолетов, а у нас еще и технического решения нет. Н-да, от авиастроения я, честно говоря, совсем далек. Современных Мигов тут не построить, да и, боюсь, виденное в фильмах про Великую Отечественную не дает понимания главных узлов и деталей. Да чего там говорить! Даже не знаю характеристики двигателей! Про различные маневры и фигуры высшего пилотажа и говорить не приходится. Правда, от моего наброска на бумаге Василий дар речи на какое-то время потерял, а потом стал уверять, что это произведет фурор и качественный переворот в летательных аппаратах. Конечно, самолеты уже есть в каждой империи, но они очень неуклюжие и громоздкие, в следствие чего и маневрируют в воздухе словно слон в посудной лавке.

Дома, сверившись с часами (без двадцати минут шесть), решил позавтракать, а потом немного подремать. Так и поступил, дал указания служанке, чтобы меня подняла не позже десяти утра и спать завалился. Увы, разбудили меня в восьмом часу. Профессор сам всю ночь не спал, состояние Анжелы ухудшилось, а мое предположение, насчет беременности певицы, оказалось ошибочным.

— Иван, голову сломал, но не могу найти причины такому состоянию женщины! — нервно расхаживая по моему кабинету, заявил Портейг, тря стекла своего пенсне.

— Семен Иванович, если уж вы не можете разобраться, то я-то что могу сделать?

— Не знаю, — вздохнул профессор, — вам, Иван Макарович, часто приходят грандиозные идеи и совершенно неожиданные выводы. Хочу, чтобы вы осмотрели Анжелу и дали свое заключение. Понимаю, со временем напряженка, но молодой женщине необходима помощь.

Препираться и отказываться? Не вижу смысла, да и разбудил он меня уже все равно. С другой стороны, мог бы еще часик вздремнуть.

— Через двадцать минут буду готов, — решил я и встал с кресла.