Мятеж нефтяных генералов

– Да, – ответил Сергей, – удалось убедить Горчакова и его начальника в необходимости передачи дела в прокуратуру, чтобы придать законность аудиозаписи, которую мы сегодня получили. Пришлось написать заявление о вымогательстве в отношении меня со стороны руководства «Сатойла». Заявление оформлено сегодняшним днем. Поэтому формально придраться они не могут. В крайнем случае Горчаков подтвердит, что я написал его утром, а не до того, как поехал на встречу с Колчиным и Дорониным.

– Значит, завтра дело уже будет в прокуратуре? – спросил Титов.

– Думаю, что да, – ответил Потапов. – После этого они не решатся нас ликвидировать. Побоятся попасть под прямое подозрение. Кстати, ты звонил Гаврилову?

– Да, – ответил Титов, – пару раз. Никто не берет трубку.

Потапов достал свой сотовый телефон и снова набрал номер Гаврилова. Через несколько секунд ожидания послышался знакомый скрипучий голос:

– Я слушаю.

– Это Потапов, – произнес Сергей. – Нужно встретиться – поговорить.

– Пожалуй, да, – согласился Гаврилов. – Приезжай ко мне домой прямо сейчас.

Потапов отключил связь и, усевшись в машину, назвал Терентьичу адрес Гаврилова. Машины тронулись с места и поехали в указанном направлении. Следом за джипом в некотором отдалении следовал синий «БМВ», который вел Глеб, при этом он наблюдал, не увязался ли за машинами Потапова «хвост» наружного наблюдения.

Однако за весь путь до самого дома, где жил Гаврилов, ничего подозрительного Глеб не увидел. Он не стал подъезжать близко к особняку, а остановил машину в начале улицы, наблюдая издалека, как Потапов вошел через ворота во владения Гаврилова.

Потапов был удивлен: и без того сильно охраняемый особняк Гаврилова на сей раз охранялся особенно. По двору прохаживались шесть-семь человек, вооруженных помповыми ружьями и пистолетами. Немало вооруженных людей было и в доме.

Потапова провели в одну из комнат на втором этаже, где он увидел Гаврилова. Тот сидел в кресле рядом с маленьким журнальным столиком, сделанным из стекла, и аккуратными, выверенными движениями набивал «косяк», собираясь курить анашу.

Сергей усмехнулся.

– Не успел слезть с нар, куда попал за наркоту, так он уже опять «косяк» набивает, – проговорил Потапов. – Похоже, фээсбэшники хорошо знали, на чем тебя можно поймать.

– Херотень это все, – огрызнулся Гаврик. – Тот кайф они мне сами в карман подкинули. Ты что, меня за лоха держишь, чтобы самому наркоту возить?.. У меня для этого куча людей есть.

Гаврилов спрессовал пластмассовым мундштуком набитую в бумажную трубочку, мелко покрошенную травку.

– А покурить охота, – продолжил Гаврилов. – Эти паскуды меня на голодном пайке держали в отдельной камере, так что наркоты взять было негде.

– Ты когда вышел? – спросил Потапов.

– Сегодня утром откинулся. Спасибо твоему адвокату Троицкому, толковый мужик, со связями.

– Не за что, – ответил Потапов. – Мы ведь и для себя старались. Ты нам на свободе нужнее, чем в тюряге. Через два дня собрание акционеров «Сатойла». Предстоит принять важное решение, и мы на тебя крепко рассчитываем.

Гаврилов молчал, продолжая набивать «косяк». Наконец, закончив, он вставил его в мундштук и, посмотрев на Потапова, проговорил:

– Вот что, Сережа, я тебя давно знаю, и непоняток до сих пор у нас с тобой не было. Поэтому я буду с тобой откровенен. Извини, но в этой ситуации на меня лучше не рассчитывать. Я выхожу из игры и, откровенно говоря, советую тебе поступить так же.

Потапов промолчал, слушая, что Гаврилов скажет дальше.

– Чутье мне подсказывает, – продолжил тот, – что этой войны нам не выиграть, поэтому пока лучше отступить, затаиться до лучших времен.

Потапов снова промолчал, осмысливая произнесенные Гавриловым слова. Однако не выдержал Титов:

– А мне чутье подсказывает, что ты, Гаврила, на соглашаловку с гэбэшниками пошел! Что хорошо жить начал, особняк себе отгрохал, разжирел в роскоши, без травки уже не можешь. За сколько «косяков» ты нас продал?

После этих слов Гаврилов побледнел. Его рот плотно сжался. Даже сквозь темные очки можно было разглядеть, с какой яростью он смотрит на Титова.

– Заткнись, сопляк, – проскрипел он тихим голосом. – Помни, с кем разговариваешь! Ведь нужно и ответ за свой базар держать! Я вор в законе и живу по понятиям! Ни в какую соглашаловку с ментами и гэбистами я не играю. Никаких «маляв» в тюряге я не подписывал и обещания им не давал. И тебе я эту предъяву прощаю только потому, что кореша твоего замочили… Выйти из игры – это мое решение, потому что чувствую, что это дело – полный бестоляк, – добавил старик, слегка успокоившись.

– Почему ты так решил? – спросил Потапов, глядя на Гаврилова.

Тот ответил:

– Я уже сказал: потому что чутье подсказывает. Я, может, и жив еще до сих пор, потому что своей интуиции доверяю.

– Твоей интуиции, Василий Петрович, можно доверять, но… это все, чему ты доверяешь? – снова спросил его Потапов.

Тот слегка смутился: