Мятеж

По панели побежали данные пеленга. Так вот что неслось сейчас к нему с ускорением в три тысячи «же», пикируя, как коршун на добычу.

Подобная птичья аналогия тут было более чем уместна.

Пальцы дрогнули, но всё-таки не решились. Если бы Цзинь Цзиюнь действительно захотел, он бы хотя бы попытался увернуться. Но какой в этом теперь смысл.

Спасители. Проклятые спасители.

Почему именно вы?

Гигатонны массы покоя вдали от нагружающих её гравитационных колодцев ведут себя подобно полощущейся на ветру лёгкой ферме, обретая при малейшей вариации тяги любой из тысяч компонент станции самые неожиданные колебательные модальности и резонансы. В отличие от флотских навигаторов, операторы систем управления гигантов вроде «Тсурифы-6» имели дело в основном не с внешними угрозами, их задача была куда проще и банальнее — не позволить космическому муравейнику развалиться на куски по глупости очередного лаганувшего[75] контроллера. Или идиота-навигатора.

Инженерный гений проектировщиков подобных станций был совершенным, но для того, чтобы превратить базу в монолит, нужны были энергии, которые «Тсурифа-6» могла себе позволить взять взаймы лишь во время стыковки с полудюжиной ПЛК, во всех остальных случаях на несущих традиционно экономили, и гигантская махина вынужденно принималась на динамический контроль.

Даже погружённый в забвение, оператор третьего ранга Рауль Кабесинья-второй продолжал ощущать размашистые покачивания тянущихся на десятки километров плоскостей и рёбер, эти упругие волны струились сквозь него своеобразной песней, не оставляя даже здесь, посреди глубокого ничто. Лишиться этого каждодневного фона оператор не мог себе позволить физически.

Тренькнула строчка кода, с неожиданным шумом отработали в имплантатах помпы премедикации, и тут же всё вокруг словно вспыхнуло фейерверком сигналов, это нехотя пробуждающийся мозг начал загружать в себе диффы[76] случившегося на базе за три часа отсутствия.

Три часа…

Рауль вяло выругался. При должной аппаратной поддержке операторы, с их перепаянной экспрессией генов и искусственно скорректированным обменом, нуждались в регулярном сне лишь раз в двое стандартных бортовых суток, но при таких нагрузках седация должна составлять по крайней мере три полноценных цикла сна или четыре с половиной часа, чтобы успевал разгрузиться гиппокамп[77], но в последнее время даже такой предельно выматывающий график регулярно нарушался.

Сквозь неприятный писк в звуковом канале, который пройдёт только минуты через три, Рауль поискал в загруженных диффах голосовой отчёт сменщика, но не нашёл. Вот это уже совсем нехорошо. Тот мог отчудить что угодно, только не забыть про доклад.

— Кабесинья, просыпайся, Мартинес вне игры.

Риоха, судя по тону, тоже был на грани срыва.

— Что у вас там случилось?

— Движняк по всему флоту, чего так — не говорят, плюс прибыли ещё три первторанга, доковаться не стали, но у нас и так оперативное поле забито факелами, в общем, пока Мартинеса не поднимут из аута, нужно прикрыть его квадрант.

— Круто, а потом у меня начнётся плановое дежурство на силовом генераторе.

— Так точно.

Риоха отключился, даже не попытавшись Раулю посочувствовать. Только замерцал на четвёртом луче синий маяк — хочешь не хочешь, а нужно перебираться в трубу и физически двигать в сторону внешней диспетчерской — основные секторальные контроллеры были выведены наружу, подальше от помех, неизбежным источником которых были внутренние доки.

«Шлюзование!»

Транспарант мигнул и пропал, Рауль только и почувствовал, что лёгкий толчок. Операторов привычно перевозили с места на место, даже не вынимая из «банки», ближе к тем контрольным узлам, что сейчас нуждались в дополнительном присмотре. Со стороны, наверное, это выглядело не слишком логично, что там, жалкие десятки километров, флотские могли оперировать микропарсеками и ничего, справлялись даже с такими запаздываниями, но то в пустоте вакуума, тут же буквально каждый узел на пути сигнала мог его оборвать по сотне разных причин, так что, как шутили операторы, при всякой лаже важно быть ближе к телу.

Генератор поля дежурно взвыл, разгоняя капсулу Рауля до трёхсот метров в секунду, компенсаторы с ускорением справились легко, только слегка зарябило микропульсациями на перестроенной сетчатке. К тому моменту, когда его доставили на место, Рауль уже был почти в норме, никаких лишних звуковых эффектов, полностью обновлённые диффы и протоколы интерфейсов, а три свежих флотских крафта у него как на ладони, как и вся остальная «Тсурифа-6» в полноте своего блеска и величия. Хотя какое там «величие» — хаотическая мешанина каботажного флота и инженерных конструкций станции, по которым прошедшие докование крафты были гроздьями развешаны во всю длину, ни дать ни взять космическая версия морского ежа.

На станции царил вопиющий хаос.