Мясо

На ее глазах Бруно наконец рухнул после удара цепью. Она увидела, как упал и Парфитт, но успела заметить, что девочки в безопасности. Ей стало ясно, что скотники сейчас используют свое оружие, чтобы ее убить. Но это уже было лишнее. То, что взорвалось в ее желудке, убивало ее, и она это знала. А все остальное не имело значения. Боль была ничуть не хуже той, какую она испытывала все это время. И внутренний разрыв даже принес некоторое облегчение.

С земли она видела искаженные злобой лица, но не слышала голосов. Она видела, как ножи и дубинки обрушились на ее тело, но не почувствовала ударов. Она готовилась вступить в полную темноту и беспамятство. Теперь она знала, что останется здесь навсегда. На вопрос, который ее терзал, нашелся ответ в мученической гибели пророка.

Она лежала, повернувшись лицом к его отсеченной голове, смотрела в его глаза, пока на нее сыпались зверские удары. У Коллинза был шрам на шее. У Шанти отсутствовал большой палец руки. Арнольд Шанти совершил криминальное вмешательство, преступление настолько тяжкое, что ему не было прощения. Он освободил двух бычков-близнецов. Одного он воспитал как собственного сына, но оба росли как добропорядочные горожане и никогда не подозревали о существовании друг друга.

— Братья… — прошептала она, обращаясь к Джону Коллинзу. — …Избранные.

Она спокойно отдалась вечности, и вечность поглотила ее.

— Ха, шу. ХАА, ШУУУ.

Под предводительством СИНЕГО-792 десять тысяч пар рук отстукивали свое послание. Они стучали по своим бедрам, по спине друг друга, по стенам и заборам; они топали по земле. И одинаково дышали.

Этот шум заглушал крики горожан и ругань скотников, пытавшихся сдержать толпу. Он был подобен грому и поднимающемуся ветру. Толпа замолкла. Вооруженные скотники и бойцы Магнуса прекратили выкрикивать свои угрозы.

Все прислушались.

Но только Ричард Шанти понимал, что говорят Избранные.

Твое время пришло. Теперь уже точно пришло. Ты не мог бы продвинуться вперед и держаться с достоинством? Мы, которые всю жизнь отдавали себя, больше не будем этого делать. Мы уже увидели светлое завтра. Мы увидели землю, где боли нет даже в воспоминаниях. Землю, где от нас не будут ждать жертв. Мы последуем туда за человеком, который хочет мира. Он один из нас. Он уже принес свою жертву. И мы приветствуем его. ХА, ШУ! Вот теперь наше время пришло.

Стада Избранных двинулись вперед. И вел их Шанти.

Торранс застыл на месте. В одной руке он держал разделочный нож, в другой лом. Окружавшие его скотники начали пятиться. Он беспомощно оглядывался по сторонам.

— Вперед, жалкие трусы! — крикнул он. — Вы ведь не позволите, чтобы мясо одержало над вами верх. Эй, вы! Останьтесь со мной! Мы загоним их обратно на пастбища. Мы изрежем их на куски и накормим горожан сейчас же.

Но никто не откликнулся на его призыв.

Скотники продолжали отступать, напирая на проповедников и Великого епископа, а те в свою очередь пятились к воротам. А толпа уже осознала, какая махина на них надвигается. Большинство горожан никогда не видели Избранных живьем и так близко. Их лишенное волосяного покрова тело и обезображенные пальцы. Бледные конечности. Избранные были похожи на людей. Если бы не их изуродованные ступни, они и двигались бы как люди. Волна беспокойства прокатилась по толпе. Люди начали отступать. Началась давка, кто-то падал на землю, кто-то летел в канаву и придорожные заросли.

Шанти задышал и постучал пальцами по голове. СИНИЙ-792 отделился от стада с двумя сотнями других быков. Они прошли мимо Великого епископа и его истекающих кровью проповедников. Епископ с отвращением посмотрел на быков. Сдержаться он не мог.

— Это мерзость, — заявил он. — Это самая большая ересь, которую когда-либо видел Эбирн.

— Мерзость — это ваш город, — сказал Шанти. — Преступлениям, которые совершались здесь из поколения в поколение, нет прощения.

Великий епископ истерически захохотал.

— Но они ведь скот. Они — дар Господа нам, людям. Он пожертвовал ими, чтобы доказать свою любовь к нам.

— Книга даров была написана людьми. В ней нет ни слова правды о Господе. Она служит только тем, кто наживается на слабых.

Великий епископ воспользовался моментом, чтобы снова попытаться выступить перед горожанами. Показать им свое превосходство.

— Как ты смеешь произносить такие богохульные речи? — сказал он, повысив голос. — Я добьюсь, чтобы тебя лишили статуса. Ты, Ричард Шанти, больше не горожанин. Ты стал мясом.

Позади измученных проповедников показались быки. Они шли со стороны телятников и несли на себе ослабленных слепых телят.

Великий епископ вскричал:

— Именем Господа, ответь, что ты задумал, Шанти?