МИ (Цикл)

Саймон протянул руки, будто приветствуя чрезмерно настойчивые джунгли. — Это чудесно! — Огромные папоротники разворачивали свои ветки, и деревья, поскрипывая, успевали вытянуться на невероятную высоту за слишком короткий промежуток времени — оно будто ускорилось, позволяя лесу нагнать все, что он утратил из-за Пьющего жизнь.

Тугие ветки распускали бесчисленные листья, из них с шелестом вылезали новые отростки. Во все стороны расползались лозы, напоминая подергивающиеся щупальца. В ушах Никки этот переполох безудержного плодородия звучал зловеще и тревожно… и даже опасно.

Стволы деревьев росли вширь безумным темпом, они стонали в муках от слишком ускоренной жизни. Колышущиеся ветки звучали взмахами клинков. Растения разбрасывали по всей округе туман пыльцы. Кустарники и цветы плевались семенами, грибы расшвыривали свои споры во всех возможных направлениях. С шепотом и шипением всходили травы.

Группа людей из Клифуолла стояла, дивясь неожиданному зрелищу. За это время всходило все больше новой поросли, травы и бурьян расползались по всей округе, отвоевывая территорию у выжженного запустения. Эти первобытные джунгли приобрели немыслимую скорость произрастания.

— Милостивая Мать моря! — Бэннон поначалу удивленно улыбался, но выражение изумления на его лице сменилось беспокойством. — Не слишком ли быстро, вам не кажется?

В воздухе гудели и жужжали пчелы с жуками. Волнами поднимались темные тучи комаров.

Саймон крикнул в сторону леса, как будто взывая к кому-то в нем присутствующему:

— Спасибо! Мы благодарны за возвращение жизни!

Между деревьями и ветвями возникло движение, в зеленых наклонных тенях промелькнули большие очертания человеческих фигур — обнаженные, стройные женщины, чья пестрая кожа обеспечивала превосходную маскировку среди листьев. Ветки и лозы расступились, чтобы показать трех девушек, вставших неподалеку от собравшихся учеников.

Девушки были такими же цветущими, как и сам лес, их груди и бедра наполняла жизненная сила, волосы являли собой переплетение листьев и мха. Они выглядели чуждыми, их измененные тела больше походили на деревья, чем на людей, хотя некоторые черты все еще оставались различимы и узнаваемы.

Бэннон ахнул. Губы юноши изогнулись в непонятной улыбке.

— Лорел? Одри? Сейдж?

Когда эти три фигуры подвинулись ближе, за ними следом поползла и лесная подстилка. Глаза созданий сверкали радужным зеленым светом. Помощницы Виктории трепетали силой плодородия, сущностью леса и самой жизни. Они источали витающую в воздухе непреодолимую тягу манящего запаха, как животные в период течки. Даже Натана, казалось, взволновало их присутствие, вместе с Саймоном и остальными мужчинами в группе. Воздух насквозь пропитался половым влечением.

Бэннон тяжело дышал, кожу покрыла испарина, он покраснел от страстного желания. Взгляд на лице юноши выдавал тоску от разлуки. — Вы ушли, — сказал он. — Я не знал, куда. Я искал вас.

— Мы ждали тебя, Бэннон, — сказала Лорел, хихикая. Две другие девушки поддержали ее.

— Мы хотели видеть тебя здесь.

— С нами.

Саймон оказался более настойчив. Его рот вытянулся, потакая мужской потребности, глаза сияли глянцем. Он выскочил впереди группы, преграждая путь остальным.

— Столько жизни, столько надежд, — сказал он. — Мы хотим вас. Я хочу вас!

— Да, подойти поближе, — поманила Сейдж, пристально глядя на него. — Мы тоже тебя хотим. Мы хотим вас всех.

Бэннон попытался присоединиться к Саймону, но ученый-архивариус оттолкнул соперника в сторону, раскинув руки. Он даже не представлял, что делает.

— Вы вернули лес, — воскликнул Саймон. — Вы противодействовали проклятию Пьющего жизнь. Это чудесно!

Три зеленых лесных создания потянулись к нему в приветствии. — Этого хватит, хватит всем, — сказала Одри. Их мягкие и манящие пальцы внезапно превратились в заостренные деревянные шипы. Ногти изогнулись, став предельно острыми колючками.

Саймон ничего не заметил, опьянев от густого, соблазнительного аромата в воздухе. Глаза мужчины заволокло, рот раскрылся в довольной улыбке. Когда лесные девы разорвали его на части, он даже не успел вскрикнуть. Они пронзили его пальцами-шипами, вспарывая колючими когтями. Девушки рассекли и вывернули его плоть, срывая ее, будто кору с поваленного дерева.

Несколько учеников закричали и кинулись прочь. Некоторые застонали, словно не веря увиденному.

— Саймон! — завопила Мия.

Выпустив всплеск оборонительной магии, Никки отбила своих спутников за пределы досягаемости смертоносных созданий.

— Лорел, нет! Одри, Сейдж! — прокричал в ужасе Бэннон.

Как ни странно, когда девицы бросили истерзанный труп Саймона на бесплодную землю за пределы леса, его кровь уподобилась магическому эликсиру, мощному животворящему заклинанию. Едва красные капли просочились в мертвую почву, тут же скорчились, как земляные черви, новые корни. Поросль зеленой травы и разворачивающиеся листья полезли ввысь, формируя ковер в исчезающих очертаниях мужчины.

Когда девушки смеялись, их смех прозвучал шквалом ветра среди густых деревьев.