МИ (Цикл)

Стоя под лунным светом возле тонкого серого саженца, Виктория ослабила завязки своего платья, затем раскрыла воротник, чтобы снять одежду. Скинув свое монотонное платье, она отбросила его в сторону. Одеяние упало на одну из зазубренных обсидиановых глыб, и женщина встала обнаженная в лунном свете, вдыхая пыльный ветерок и ощущая прохладу тьмы.

Она повернулась к своим помощницам.

— Вы, трое, должны раздеться. Вы — жизнь. Вы чисты и способны к деторождению, и должны предстать так, как родились, — для этого священного процесса сотворения.

Девушки сделали то, что просила их наставница: сняли белые шерстяные сорочки, представ обнаженными, величественными и безупречными. Кожа цвета сливок на их полных грудях и округлых бедрах сияла при звездном свете. Они позволили своим волосам упасть, беспрепятственно и свободно.

Локоны Одри цвета воронова крыла потоком упали ей на спину, подобные самой глубокой ночи, в сочетании с темной порослью волос между ее ног. Клубнично-белокурые волосы Лорел сияли золотом, горящим в медленном огне. Темные соски Сейдж стояли торчком от холода; ее идеальные, округлые груди покрывал румянец от жажды сотворения новой жизни.

Сила их красоты отняла у Виктории все слова. Эти девушки были чистейшим олицетворением женской энергии, самой жизни.

Когда-то давно Виктория сама была очень красива. Мужчины вожделели ее, но досталась она лишь одному — Бертраму. С протяжным вздохом женщина вспомнила тот первый раз, когда он привел ее в сад безлунной ночью, когда ручей в каньоне играл свою струящуюся музыку, не в силах заглушить ее вздохов удовольствия. Бертрам поцеловал ее украдкой, и выкрал ее девственность, и они лежали, обнявшись, в мягких опавших листьях, изучая друг друга. И было это прекрасно.

После той ночи Виктория никогда не представляла себя с другим мужчиной. Она обнаружила, спустя месяц, что беременна. Сюрпризом это не стало, поскольку она и Бертрам наслаждались друг другом уже много раз. Влюбленные произнесли друг другу слова древнего брачного обряда, повторив вслух то, что меммеры держали в своей памяти. Но всего через два месяца после их женитьбы Виктория потеряла ребенка, после нескольких часов мучительных схваток произведя на свет маленький плод, размером с ее палец. Он даже не походил на человека. И было так много крови.

Бертрам поддерживал жену в ее несчастье, обещая, что у них будет еще много детей. Но этого так и не случилось. Виктория была подавлена, обнаружив свою бесплодность. Это стало для женщины величайшим из постигших ее когда-либо разочарований. Она больше не могла родить ни сына, ни дочь, как бы к этому ни стремилась, независимо от того, как часто они с Бертрамом делали попытки.

Виктория очень любила своего мужа, но в конечном итоге их физические удовольствия стали не более чем обязанностями, и при этом безнадежными. Поэтому Виктория заменила мать своим помощникам, и особенно этим трем замечательным, прекрасным девушкам. Виктория утверждала, что теперь она являлась настоящей матерью для гораздо большего числа детей, каких могла когда-либо иметь, но все же не могла убедить этим даже себя.

Однако, призвав древнее, могущественное заклинание этой ночью, она станет матерью для всего мира. Даже с той ценой, что необходимо заплатить, могла ли Виктория слишком долго размышлять?

— Мужская магия — это магия завоеваний, смерти, охоты и убийства, — произнесла она. Голос ее звучал очень громко в этом тихом и укромном месте. — Женская магия — это магия жизни, и наша магия сильнее. — Она улыбнулась всем троим.

Одри, Лорел и Сейдж, стоя голыми, покрылись румянцем, и тяжело дышали в ожидании. Девушки медленно двигались, покачивая бедрами и переступая с ноги на ногу. Виктория могла видеть, что они возбуждены. Возможно, усиленные магией, их пот, запах и душевное тепло наполняли воздух. Одри потянулась вниз, чтобы прикоснуться к себе, и издала слабый вздох. В искушении, Лорел и Сейдж повторили за ней. Сама ночь была заряжена возможностями. Жизнью. Даже дубовый саженец, казалось, затрепетал.

Сердце Виктории защемило, и женщина отогнала свой растущий страх, отказываясь медлить с работой над ее жизненно важным делом.

Когда трое девушек были готовы, они прикрыли глаза, и из глубин горла раздался легкий стон удовольствия. Виктория порылась в стеганой ткани своего платья и извлекла флакон, принесенный ею с собой: бутылочка с настоем, наполненная синей жидкостью.

— Вы должны каждая испить отсюда. Одного глотка будет вполне достаточно.

Одри потянулась к нему влажными пальцами, сняв колпачок.

— Что это?

— Жизненно важная часть заклинания. Выпей.

Одри сделала осторожный глоток, затем бутылочку передала Лорел, та посмотрела на нее.

— Если ты уверена, Виктория…

— Уверена. Я долго и упорно все обдумывала. Мы должны вернуть жизнь этой земле, и именно так мы сможем это сделать.

Лорел выпила без лишних вопросов; затем последние остатки темной жидкости осушила Сейдж.

С тяжелым сердцем Виктория наблюдала, как трое ее помощниц закачались, а затем безвольно рухнули на землю. Они были такими доверчивыми…