МИ (Цикл)

Натворив достаточно разрушений, буря утихла и отступила. Разрозненные облака двигались словно маркитанты за армией завоевателей. Волны накатывали и омывали каменистый песок.

Никки очнулась от криков чаек, дерущихся за какой-то ценный кусочек падали. Все тело было разбито. Ее мышцы и кости ломило, мутило живот — в основном от морской воды, которой она наглоталась в борьбе с волнами, пытаясь выплыть на берег в эту штормовую ночь. Колдунья смахнула с лица сухой песок, согнулась и ее вырвало кислой желчью. После откинулась на спину и подняла глаза на палящее небо, пытаясь успокоить круговерть мыслей и воспоминаний.

Она слышала грохот волн, бьющихся о берег мыса, но здесь, на длинном полумесяце песчаного пляжа казалось безопасно. Приподнявшись на локте, чтобы постепенно оценить ситуацию, она сначала осмотрела свое тело. Кости были целы, появились только ушибы и ссадины от падения за борт и от удара о берег, когда ее выбросило волной.

Никки снова глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоить тошноту. Ее сердце билось, кровь циркулировала, воздух наполнял легкие. Силы восстановились, и снова можно было прикоснуться к материи магии — неотъемлемой части всей ее жизни. Она была слишком немощна от яда ныряльщиков, а Никки терпеть не могла чувствовать слабость.

Поток воспоминаний обрушился, как стремнина: шторм, атака шелки, кораблекрушение…

Колдунья поднялась на ноги и стояла, покачиваясь, но скоро обрела равновесие. Она была жива, но совсем одна.

Чайки пронзительно вопили, бросая вызов друг другу. Черно-белые крылья в суматохе распластались вокруг нескольких трупов убитых моряков, выброшенных на берег. Птицы сражались над их телами, клевали плоть, ссорясь из-за лакомых кусочков, хотя пирушка выдалась на славу — способная набить глотки сотням чаек. Одна птица схватила болтающееся глазное яблоко и выдернула его, держа за зрительный нерв, и тут же улетела, когда четыре ее сотоварища попытались взять ее штурмом с обвинительными воплями.

Сначала Никки решила, что этим трупом может быть Бэннон, но после увидела, что у мертвеца длинные светлые волосы. Это был один из незнакомых ей моряков. Поскольку мертвым помочь она уже не могла, Никки оглядела береговую полосу в поиске оставшихся в живых.

Пляж был усыпан обломками, принесенными штормом: расколотые доски корпуса, разбитые бочонки; рея, обмотанная канатами и рваной парусиной. Большие бочки лежали под песком, наполовину захороненные отливом, словно кости, брошенные в пылу азарта гигантами в причудливой игре.

Она стояла неподвижно, как статуя, пытаясь восстановить баланс своих мыслей. Уже много сил затрачено, чтобы найти Кол Адэр, а их выбросило на этот пустынный берег, к тому же непонятно куда. Она не верила, что у ведьмы были какие-то тайные знания. Никки стояла тут, вся в ушибах, потрепанная и потерянная, и не ощущала себя готовой спасти мир никоим образом, не во имя Ричарда Рала, и не за кого-бы то ни было.

Даже с бьющимися волнами, свистящим ветром и криком чаек, Никки чувствовала победу гнетущей тишины. Она была одна.

Затем услышала голос:

— Колдунья! Никки!

Она развернулась, чтобы увидеть идущего к ней Бэннона Фармера. Юноша был весь мокрый, его рыжие волосы скомкались и спутались, лицо покрывали синяки, левая щека была разбита и сменила цвет, лоб пересекал длинный порез. Но ухмылка затмевала эти детали. Он перепрыгнул большой изогнутый обломок сломанного корпуса, взгромоздившегося на скальном выступе.

— Милостивая Мать моря! Я не думал, что найду еще кого-то живого. — Его домотканая рубашка сохла на жарком солнце, оставляя на ткани искрящуюся корку соли. — Я очнулся с песком во рту, рядом никого не было. Меня занесло в приливную заводь футов на пятьдесят от берега. Я кричал, но никто не отзывался. — Молодой человек поднял руку со своим лишенным изящества мечом. — Тем не менее, я как-то удержал Крепкого в руках.

Никки пробежала по юноше глазами, проверяя, нет ли на нем более серьезных ран, которых тот мог не заметить. На поле битвы колдунья часто становилась свидетелем того, как потрясение и страх обманывали человека, на самом деле серьезно раненного. Бэннон, кажется, был неповрежденным и вполне живым.

— Ты нашел Натана? — спросила она.

Лицо молодого человека исказила тревога.

— Нет, ты первая, кого я увидел. — Он расправил плечи. — Но я только начал поиски, и уверен, что Натан жив. В конце концов, он же великий волшебник.

Никки нахмурила брови, зная, что Натан не мог использовать магию во время атаки шелки. Беспокоясь о старом волшебнике, она спустилась по пляжу, стряхивая остатки боли и головокружения.

— Где ты уже искал? Ходил ли в ту сторону?

— Я пришел оттуда, — указал Бэннон. — Там меня прибило волной. Но большая часть обломков корабля разбросана здесь. Возможно, течения вынесли Натана в том направлении.