Мгла

   - Мы знаем, тебе плохо. Через это прошли, и я, и Зак. Всегда тяжело оставлять тех, кого любишь, но поверь, так было лучше для тебя. Мы отняли у тебя дом, а подарим самые прекрасные чертоги, отняли любимую сестру, но станет самыми нежными и верными братьями, - тихо шептал он, ласково гладя мою вздрагивающую от душивших меня рыданий спину. - Знаю, сейчас это кажется диким, но поверь так, мы избавили тебя от куда большей и потери и разочарования. И пусть ты не скоро увидишь замок де Элер, но... он останется в твоей памяти домом, где ты взрослела вместе с... доброй и верной сестрой... - На миг запнувшись, все же заговорил об Элоизе мой утешитель. Я же лишь всхлипнула, вспомнив, слова гномика:

   "Это и Зак со Светочем поняли - потому рыжий так обозлился на тебя, там в лесу. Он - то видит, что ты нуждаешься в Элоизе, куда сильнее, чем она в тебе. Ты любишь человека, а она - игрушку. Которую отдали другим, и которую ей так не хочется отдавать. Она бросит тебя, не задумываясь, уже бросила, даже не вспомнив о тебе за время охоты. А ты, не сможешь её оставить..." - Сказал тогда он, и оказался прав.

   Моя Эли никогда не любила меня. И, наверняка, то, что предпочитала не замечать я, было очевидным для моих чародеев. Но они молчали, щадя чувства незнакомой им девицы, лишь отталкивая тянущуюся к новым игрушкам эгоистичную девчонку - словно оберегая меня от истины, о которой мог догадаться любой непосвященный в тот искусственный мирок, что возвели вокруг меня. Как щадят и сейчас, зная, но молча о той ужасной правде, которая открылась благодаря чародейству, так внезапно ворвавшемуся в мою жизнь.

   Я сидела на поваленном бревне, щедро застеленном добротным плащом, вдыхая запах незнакомого леса и прижимающего меня к себе мужчины. Наверное, это было жутким неприличием - принимать эти теплые объятия. Но в последние недели я нарушила слишком много законов, оказавшихся лишь насмешкой над всем, чему меня учили. Я погубила свою репутацию, но не жалела об этом, осознавая, что вместе с братьями в мою жизнь ворвалось что-то совершенно невозможное для прежней пугливой Эльвиры - опасное, недоступное ...настоящее.

   Но братья не знали об этих мыслях.

   И пальцы Светоча все так же скользили вдоль моего позвоночника, а волшебный голос клялся сделать меня самой счастливой, подарить все золото мира, обещая, что всё образуется, но, так и не решаясь сказать, что возврата к прошлому нет, и не будет.

   - Пройдет несколько лет, и ты сможешь навестить барона и баронессу, - шептал он, зарываясь лицом в мои рассыпавшиеся по плечам волосы, пахнущие уже не розовой водой, но диковатой, горькой сыростью древнего леса. - Элоиза будет рада увидеть тебя, вы сможете навещать друг друга, писать письма, а мы...

   - Светоч, прекрати. - Неожиданно для себя попросила я, прижимаясь своей мокрой от слез щекой к его гладкой теплой, несмотря на ночную прохладу щеке.- Даже Зак нашел силы сказать, что я никогда не вернусь. Не лги мне, хорошо?.. И поверь, так будет лучше - я не смогла бы там остаться.... Пока не появились вы, я была словно слепой котенок в паутине снов. Вы открыли мои глаза, заставили увидеть то, что я не пожелала бы узнать никогда, впрочем, этого не желали и вы.... Но я узнала, уж прости меня за эту самостоятельность. И я знаю, что как ни больно это признавать, но лучше для всех, если я постараюсь забыть последние два года, как забыла всю свою предыдущую жизнь... - Шептала я, и волосах моих играл теплый ветер, а по щекам текли слезы - последние слезы, позволенные мне, а в ушах звенели голоса тех, кого я оставила... чтобы никогда не увидеть.

   Светоч молчал, пораженный моим признанием, прижимая меня к себе до боли в ребрах - будто боялся, что я вырвусь из его объятий, убегу прочь, чтобы никогда уже не видеть этого печального лица.

   А я смотрела в небо - черно-фиолетовое, печальное небо, перемигивающееся белыми пятнами звезд, расплывающихся из-за застилающих глаза слез. Видела я и легкие кружева туч, и половинку луны, идущей на убыль, в обрамлении качающихся над нами дубовых листьев, кажущихся рыжими, по-осеннему яркими, в рыжих всполохах костра, бросающего ломкие тени на окружающие поляну стволы.

   - Прости... ты не должна была знать, - наконец хрипло прошептал беловолосый. И спросил, чуть отстранившись, чтобы заглянуть мне в глаза: - Ты ненавидишь нас?..

   Чуткие, разом озябшие пальцы вытирали мои слезы, а я лишь молча смотрела в голубые - голубые, будто вешнее небо глаза, впервые заметив усталые морщинки вокруг их уголков - следы возраста. Осторожно провела по ним пальцем, и наконец дала ответ, о котором ни разу не пожалела в последствии:

   - Нет, не ненавижу.

Глава 2.

   Туманным утром четвертого дня нашего путешествия мы въехали в деревню, значащуюся на карте братьев, как "Луговодье". На мой вопрос о причине подобного названия братья лишь пожали плечами. Я же во все глаза смотрела на первую в моей жизни деревню.