Мгла

— Старый воин — мудрый воин! Убедил…! — кивнул я, — а ты, моя бесстрашная, даже не начинай! Связь, из остающихся — только у тебя! Остальные, ещё не сподобились…. Всё! Пойду, продолжу приятную беседу — порадую гостя. А вы: займитесь оружием, щитами и всем остальным — кстати, вечером надо отработать боевое построение, хоть какое-нибудь. В кругу биться будем. Спина к спине. Надо попробовать, хоть раз, перед завтрашним…. А то, мало ли, как всё повернется? Вдруг, свалить, не выйдет….

— … Со мной идут семеро, — сообщил я Зимнему, садясь за стол и закуривая.

Он, молча опрокинул стопку вискаря, тоже не спеша, закурил и, выпустив дым, произнес:

— Запомни этот день, Егор…. И я его не забуду. Будь уверен!

Я кивнул…

Апрель. День седьмой

Апрель. День седьмой.

Все: и уходящие на битву и остающиеся ждать, собрались у ворот уже за полчаса до назначенного времени выхода. Несмотря на раннее время — было уже довольно тепло. Особенно в бронежилете. Небо сегодня порадовало лазурной синевой и полным отсутствием облаков. По ноздрям остро шибало весной, неотвратимо расцветавшей с каждым новым днем. В рощах с обоих сторон периметра бодро, по-цыгански галдежно, перекрикивались суматошные птицы. Над периметром царил «детский лепет, на лужайке». В буквальном смысле этого расхожего выражения.

Приобняв за слегка напряженные плечи, немного бледную, и от этого ещё более красивую, девочку — самурая, я, ненавязчиво оглядывал бойцов своего хирда. Шептун — скаля зубы, балагурит; Долгий, видимо, по третьему кругу уже, нудно талдычит что-то своей, мелко кивающей в ответ, Михайловне; Олег, наоборот, устало машет гривой в ответ на гундение жены; Чера, бурно жестикулируя, о чем-то, вещает «курсантшам»: Лизе и Свете и примкнувшему к ним Даньке; Александр, успокаивающе гладит маленькую маму — по седой голове; Костя с Машей, обнявшись прильнули, друг к другу…. Мы все очень разные и каждый проявляет личный, тщательно скрываемый от остальных, мандраж — по своему.

Интересно, какие ставки на исход предстоящей стрелки, у демиурговских букмекеров?

— Егор, вот ты сейчас опять скажешь своё: «Всегда везти не может». А я, с первого дня всё хочу и не решаюсь спросить: что это значит? Или об этом не надо спрашивать? Тогда не отвечай. Я больше не буду. — тихо лепечет моя дева — воительница.

— Тебе уже можно, девочка. Когда-то давно, далеко отсюда: на войне, где мне довелось провести часть своей жизни — это было написано на плитах разбитого блок-поста, неподалеку от расположения нашей части. Неизвестно кем, когда и зачем. Грязной краской по бетону. Коряво. По-пьяному. Крупными прыгающими кривыми буквами. И, каждый раз, выезжая «на войну» и возвращаясь с неё — мы проезжали мимо этих слов. Они нас провожали и встречали… Я вернулся домой живым и в полной комплектации. И с тех пор, каждый раз уходя на какое-нибудь значимое дело, я их повторяю. Как мантру. Это мои слова — обереги… Вот вернемся, напьемся с тобой сегодня вечером — возьмем у Яныча краски, пойдем и напишем их на заборе нашего замка…

— А ещё напишем: «Горан плюс Герда, равно любовь», да? — всем нежным девичьим телом прильнула ко мне девочка — самурай. В уголок моего правого глаза, как залетевшей соринкой, чуть кольнуло острым взглядом юной Лизхен… Прямо пасет, зараза!

— А вот это мы напишем с внутренней стороны стены. Или где-нибудь в нашем тайном месте. Не будем выставлять наши чувства напоказ, всему завистливому миру.

— Как скажет мой белый господин. — блестя влажными глазюками улыбнулась она.

— Мы сейчас пойдем, а ты не вздумай завибрировать. Я командир — а ты моя женщина. Племя на тебя смотрит. Помни об этом, девочка.

— Хорошо, партнёр. Я буду вести себя правильно. Только ты — возвращайся скорее!

— Всё, пора! Закроете ворота и идите в дом. Оттуда ни ногой. Кому приспичит — в подвал, в ведро. В общем, всё сама знаешь. Связь есть — не потеряемся. Всё! «Всегда везти не может…» — я, как ребенка, поцеловал Ольгу в прохладный лоб.

— Ну что, мужчины — пошли повоюем, что-ли?

Союзники ожидали нас у вьезда в свой поселок. Подошли, поздоровались. По быстрому — чисто для соблюдения ритуала, несерьёзно познакомились. Один чёрт с первого раза, никто всех не запомнит. К тому же на поколачивающем предбоевом нервяке.

Братки Зимнего, все до единого, были в ментовских бронежилетах. И на первый взгляд, вообще, выглядели внушительно. В качестве дружеского жеста новоиспеченные союзники презентовали четыре новеньких броника и нашему хирду.

— Больше нету, извините братва, — сморщился Валера.

— Нормально. Спасибо! Долгому все равно не налез бы… Райотдел раздел? — поинтересовался я.

— Не-е, чисто — сами подарили. В знак уважения. — он ухмыльнулся, — а ты свои на рынке покупал, конечно. Зато зацени какие щиты нам за ночь замастырили, — он гордо оглядел своё войско, — Не такие нарядные, как у вас, конечно, но зато прочные, как… — так и не подобрав подходящее слово, Зимний махнул рукой. — Спасибо за идею. И Долгому вашему — за консультацию. Ну чё, пошли, что ли?