Мгла

— Да, я желаю заманить тебя, — она снова засмеялась. — Сможешь?

— Дай подумать. Так, так, так… Давай, я позвоню тебе завтра до обеда. Скорей всего, мы увидимся.

— Я буду ждать, — она снова вздохнула.

— Я тоже, — он отключил телефон.

Пошел мелкий дождь. Дворники, словно ладонью, смахивали со стекла сетку капель. Рейндж Ровер бесшумно и стремительно глотал подъем за подъемом. В салоне плескалась ритмичная музыка. Положив руку на руль, Зудин смотрел на дорогу. Ему было покойно и хорошо. Преодолев очередной подъем, машина понеслась вниз. Впереди тускло горели фонари придорожного кафе.

Когда кафе осталось позади, в свете фар мелькнул человек. Зудин успел лишь заметить его силуэт и отчаянный жест рукой, в которой он держал канистру. Он нажал на тормоз, прежде чем понял, зачем это делает. Он никогда не останавливался. Его раздражали люди, неспособные самостоятельно решить такие ничтожные проблемы как мелкий ремонт в дороге или вызов эвакуатора. А в этот раз он почему-то остановился.

Он сдал назад и опустил стекло. Из темноты проступили очертания съехавших на обочину Жигулей. Тусклый свет фонаря обрисовал мокрое лицо и взъерошенные волосы.

— Помоги, земляк. Бензин кончился.

Голос у мужика дрожал, то ли от отчаяния, то ли от того, что он изрядно продрог. Зудин поморщился.

— Два часа здесь торчу. Выручи, брат, — звучало даже не просьбой, а мольбой.

— Шланг есть? — спросил Зудин.

— Нет.

— А как бензин слить? У меня тоже нет.

— Может, до заправки докинешь?

— Это почти до Посада ехать, — Зудин пожалел, что остановился. — Потом обратно. Тебе вообще далеко ехать-то?

— Я местный, из Хомяково.

— А почему такси не вызовешь?

Мужик пожал плечами.

— Номеров не знаю, — помолчал виновато. — Да и денег нет.

Зудин выругался. Мужик устал стоять возле двери, согнувшись, и, чтобы немного опереться, нерешительно положил руку на стекло. Зудину страшно не хотелось катать этого незнакомого мужика до заправки, слушать заискивающую болтовню.

— Не знаю я, что с тобой делать, — сказал он.

Мужик засопел.

— Тебе ствол не нужен, а? — сказал он тихо.

— Чего?

— Ствол. Настоящий.

Первой мыслью было послать его и нажать на газ. Но Зудин не сделал этого.

— По дешевке.

Зудин заглушил двигатель и вылез из машины. Почему-то он был уверен, что ему ничего не угрожает. Выпал случай завладеть оружием — вещью опасной и незаконной, но которая возможно очень пригодится. Может она всю жизнь не понадобится, а может, понадобится один раз, но так, что без нее никуда.

Было тихо. Слабый шум дождя убаюкивал слух. Тьма покрыла все кисейной пеленой. Вдали тускло светили фонари кафе. Послышался гул приближающейся машины. Из-за бугра появились два столба света, полоснули по черноте, опустились к земле и выхватили из темноты съехавшие на обочину Жигули и мокрое, выскобленное заботой лицо мужика.

Когда машина проехала, Зудин приблизился к нему.

— Что за ствол?

— ПМ и обойма к нему.

— У тебя он откуда?

— Брат мент из Чечни привез. Брат помер, а мне такая штука без надобности. Погоди-ка.

Мужик открыл багажник Жигулей, порылся в нем и достал сверток.

— Вот, — развернул тряпку и сунул Зудину.

В темноте проступали лишь очертания. Зудин вернулся в машину и включил свет.

— Давай сюда.

Мужик ловко достал из пистолета обойму и оттянул затвор. Пистолет клацнул, вспоров их заговорщическую тишину. У Зудина морозец пробежал по спине. Небольшой кусок стали, ладно умещавшийся в грубой руке мужика, таил в себе страшную власть.

— Держи.

Зудин взял пистолет в неумелую руку, повертел, почувствовав приятную тяжесть.

— А от чего брат умер? — спросил он, словно боялся, что между лежащим у него на ладони предметом и смертью брата может быть какая-то связь.

— Спился. Ты не думай, ствол чистый, с войны. Кто там учитывает… За пять штук возьмешь?

Зудин посмотрел на него.

— С обоймой. Восемь патронов… Ну, за четыре?

Никогда прежде Зудин с оружием дела не имел. Когда мужик предложил пистолет, единственным мотивом приобрести его было — на всякий случай. Но увидев его, а тем паче подержав в руке, он почувствовал, что пистолет ему нравится.

— Брат помер, а мне он на что? Вожу в машине, не знаю, как избавиться.

Зудин положил пистолет на соседнее сиденье, достал портмоне и отсчитал четыре тысячи. Мужик, явно обрадованный, положил обойму рядом с пистолетом.

— Восемь патронов, — повторил он, скомкав деньги в кулаке. — Спасибо брат!

Зудин завел двигатель и нажал на газ. Он понесся вперед, словно за ним гнались. Скрывшись за поворотом, он остановился, вышел из машины, взял тряпку, которой протирал стекла, завернул в нее пистолет и обойму и убрал в багажник.

Мать любила постельные тона, камин, нарисованные на стенах цветы, мебель под старину, кучу горшков с цветами, которые привозили на лето и увозили на зиму. Матери нравилось, а Зудину — нет, ему все казалось фальшивым, как цветы из папье-маше.

Они сидели за столом в просторной столовой, и пили чай. Яркий свет ламп, стилизованных под свечи, желтыми бликами мерцал в чайном сервизе. Кремовые с маленькими амурчиками шторы укрыли за окном апрельскую ночь.