Мезозой. Дилогия (СИ)

Это было первое, что сказал Фэнлоу после десяти минут гробовой тишины. Она началась сразу после того, как куратор Гросвилля выслушал доклад Элвина. К слову, доклад был безукоризнен, никакой сбивчивости и возни, все по делу. Но вот с содержанием проблемы.

После этого Фэнлоу думал. Думал неспешно. Он бы мог позволить хотя бы ученым уйти, но в таком случае мыслительный процесс пришлось бы начинать с начала, а этого Фэнлоу не любил. Ничего, подождут.

— У нас что, крот завелся? С чего Елисеев вдруг решил не просто сбежать от вас, но еще и натравить динозавра? Или, может, он в телепаты заделался и научился читать мысли?

— Я не могу знать, сэр, — напряженно ответил Элвин.

— Еще бы ты мог, — вздохнул Фэнлоу. — Он ловко нас обставил, как школяров. Косил под дурачка, значит, а сам работал на Санбим или, прости Господи, на Кэттл. Интересно, какова была его конечная цель… Наверное, все просто — своровать разработки да саботировать все, что только можно саботировать. От только-только построенного парка до турникета в сраном научном городке…

Фэнлоу резким, упругим движением встал из-за стола. Стоящий ближе всего Элвин едва заметно дернулся. Инстинктивно хотел отшатнуться, но в последний момент сдержался. И чего они все так его боятся? Фэнлоу никогда еще не сделал никому ничего плохого. Пока, по крайней мере. Просто он — трезвомыслящий человек, предпочитающий делать выводы на основании спокойного, холодного анализа. Наверное, это-то всех и пугает.

Взяв планшет со стола, Фэнлоу подошел к Элвину и поманил рукой стоявшего чуть позади Кшиштофа. Он молча показал им сообщение на ярком десятидюймовом экране.

— Племянник Короля Саудовской Аравии, наш исполнительный директор и — внезапно! — представитель Минобороны США. Как вам такая компашка?

— А почему здесь стоит такая дата?.. — хрипло спросил Элвин, затравленно глядя на экран.

— Потому что Пентагон любит сюрпризы, — зло оскалился Фэнлоу. — Так сильно любит, что даже долбаный шейх и наш мистер Грегори Флинн любезно перекроили свои планы под его капризы.

— У нас три дня, — мрачно изрек Кшиштоф, чтобы сказать хоть что-то.

— Нет-нет, они будут ночью. У нас три неполных дня, читай два с небольшим, чтобы найти невидимку, выбить из него все дерьмо и приволочь сюда, вот прямо на этот самый пол перед этим самым столом. Ясно выражаюсь?

— Куда уж яснее, — тихо сказал Элвин. — А что…

— Елисеева убить. Не нужен нам такой риск. Просто убейте его. Я сейчас загляну к нашей юристке. Надя подумает, как это потом обставить. Она свое дело знает, уж поверьте, — Фэнлоу как-то странно ухмыльнулся и вернулся за стол. — Элвин, в течение часа жду от тебя подробный отчет в письменной форме, хочу еще раз все обдумать, на холодную голову. Сейчас все свободны, идите. Мистер Питч, прошу вас отвести мисс Лаврецову в лазарет. Немедленно. И вы сами тоже туда загляните, лишним не будет. Успокоительное какое пропишут…

— Х-х-хорошо, мистер Фэнлоу.

— И еще, — Фэнлоу чуть помедлил, формулируя фразу и, наконец, изрек, делая паузы между словами — для лучшего усвоения, так сказать. — Новые потери недопустимы. Еще один труп с нашей стороны, и мы с вами все вместе ответим по всей строгости американского закона.

— Американского? — не понял Элвин. Густые темные брови поползли вверх. — Но почему американского?

Фэнлоу устало вздохнул. Сил на раздражение уже не оставалось. Тщательно чеканя слова, он громко и внятно произнес.

— Потому что другого закона в мире больше нет. Так понятно?

— Вполне, — угрюмо кивнул Элвин. Кшиштоф вторил ему. Ученые же смотрели на куратора, как кролик на удава — с благоговейным оцепенением. Чего вылупились, дуралеи? Вам-то ничего не грозит. Идите, изучайте своих динозавров.

— Вот и славно. Доброй ночи.

— И вам, — подобострастно кивая, Вит поспешил увести ассистентку прочь из кабинета. Следом, не оборачиваясь и чуть сутулясь, вышли и бойцы.

На часах было полпервого. Фэнлоу открыл нижний ящик, запустил руку в беспорядочный ворох бумаг — ящик служил свалкой для ставших ненужными документов — и вынул пачку дешевых сигарет. Он давным-давно бросил курить, но, как это часто случается, психологическая зависимость никуда не делась. Мысленно Фэнлоу неоднократно выкуривал сигаретку-другую, когда отдыхал или, напротив, занимался интенсивным умственным трудом.

Он поступал следующим образом — извлекал сигарету из пачки и, прикрыв глаза, нюхал ее с минуту, глотая подступающую горькую слюну. Дешевые пахли резче, и от аромата того дерьма, что пихают в сигареты вместо табака, приятно сводило скулы. Это ощущение знакомо каждому никотиновому наркоману.

Нанюхавшись вдоволь, Фэнлоу быстро убирал сигарету назад и одним движением зашвыривал пачку поглубже в ящик, после чего закидывал голову на спинку кресла и представлял, как курит. Так живо представлял, что средний и указательный пальцы правой руки так и ощущали меж собой воображаемый гладенький фильтр.