Мезозой. Дилогия (СИ)

Тот пожал плечами, послушно выдернул кольцо и поднялся в воздух. Расим позволил ему взлететь повыше, и вскоре Кирилл уже кружил над верхушками деревьев. Его движения стали увереннее, он начал отдавать себе отчет в том, что делает.

В паре сотен метров сверкнули крыши автобусов, и Кирилл поспешил вниз, готовиться к погрузке — пока ранец снять, пока то, пока се, а на обед уже страсть как хочется. При одной мысли о столовой живот жалобно уркнул.

Странно, никакого плохого предчувствия не было, все сегодня шло очень даже неплохо и не предвещало беды, но на спуске Кирилла вдруг резко дернуло влево. Одно из сопел почему-то погасло, будто его резко перекрыли, и направление движения угрожающе изменилось, как и положение тела пилота. Угрожающе, потому что дезориентированного Кирилла понесло вниз, прямо на обрыв. Отключившееся сопло сделало свое дело, передав пилота в загребущие лапы гравитации.

Расим увидел это слишком поздно — он был занят, отвечая на какие-то расспросы Иона, и поднял голову, лишь когда Кирилл его окрикнул. Не мешкая, начальник охраны накинул на плечи свой ранец и взмыл вверх, но все-таки он опоздал.

С испугу и непривычки Кирилл ненароком нажал на кнопку ускорения, и его швырнуло вперед еще сильнее, но зато притормозило падение. Вот он уже над серединой реки, а в шлеме вовсю пищит датчик — еще и запасы энергии в ранце иссякают! Он дернул джойстики влево, потом вправо, но они заклинили на позиции «вперед». Тогда Кирилл начал дергать телом так и эдак, пытаясь сместить центр тяжести и задать другой курс, но серьезного результата не достиг. Под ногами бурлила Черроу, дело пахло жареным.

Расим сближался с ним, летел, вытянувшись струной, как только что учил ребят, но Кириллу уже стало ясно, что на спасение рассчитывать не приходится — его джетпак опустел, а ранец Расима не потянет двоих.

Понимая, что лишь отсрочивает неминуемое, Кирилл начал спешно ускоряться, стараясь двигаться параллельно земле и не допуская жесткого падения. Расим что-то кричал, но он остался наверху, и слова относило поднявшимся ветром.

В последний момент и сопло, и джойстики вдруг заработали, и Кирилл успел-таки сместиться левее. Успела мелькнуть мысль, что упасть на воду будет безопаснее, но что-то заставило его совершить последний рывок, придав себе ускорение и оставив позади широкую реку Черроу.

Краешком глаза Кирилл видел, как зашевелилась дремавшая справа серая гора, и в следующий миг он полетел вниз и вперед с высоты пяти метров. Падая на песок, он подогнул ноги и попытался перекувыркнуться, но с реактивным ранцем за спиной это не так-то просто сделать. В итоге инерция протащила его боком, оставляя на песке след, а ноги и ребра с левой стороны прямо-таки взвыли от такой жесткой посадки, выбившей из легких весь воздух.

Пришло обманчивое успокоение — мол, вот он, я, на земле, на твердой земле, жив и здоров. Обманчивость заключалась в том, что на берегу Кирилл был не один.

Стараясь не паниковать, он дрожащими руками отстегнул ранец от плеч и потянулся к ремню, когда к нему подбежал детеныш, вблизи кажущийся подозрительно крупным и подвижным. Кирилл перевел затравленный взгляд на противоположный берег, и увидел там одиноко стоящего Иона. В поднятых руках румына что-то поблескивало. Расим же парил над бариониксами, и на его лице была гримаса не меньшего отчаяния, чем у Кирилла. Он уже ничем не мог помочь.

72

Сознание Кирилла прояснилось настолько, что он буквально видел каждую мысль, напоминающую тонкое полупрозрачное облачко. Не осталось места страху и волнению. Кирилл пропускал через себя настоящий момент, погружаясь и кутаясь в нем. Решение вот-вот должно родиться, само, из ниоткуда. Он будет спасен, и точка.

Любопытно наклоняя голову то вправо, то влево, юный барионикс подшагивал все ближе, а его громадный папаша с неохотой поднялся с належанного места и устремил на человека холодный равнодушный взгляд. Кириллу почудилось в глазах динозавра презрение, какое бывает у человека, смахивающего с рукава надоедливую букашку.

Расим держал в руках автомат, держа на прицеле взрослого хищника. Он не сводил с Кирилла глаз, а лицо его помертвело и стало похоже на камень. Стрелять, повиснув в воздухе, вряд ли удобно, но Расим боялся оставить Кирилла без огневой поддержки даже на секунду, которая потребуется для возврата на крутой берег. Там сейчас маячила фигура Иона, самым наглым образом снимающего происходящее на КПК.

«Каков говнюк», — отстраненно подумал Кирилл, наблюдая за приближением детеныша. — «Тудыть твою, и как это я мог назвать этого переростка «малышом»?».

В длину младший барионикс был не меньше полутора метров, а ростом около метра или самую малость ниже. В любом случае, сейчас он нависал над человеком, свалившимся с небес в столь неудачном месте, и узкие, но достаточно острые зубы-гарпуны не предвещали ничего хорошего. Кирилл — не цератозавр. Человеческая кожа лопнет под давлением острых клыков, как воздушный шарик от тычка иголки.