Межсезонье

— Благодарю, — бросился тот к маркизу и сразу же убедился в правоте моих слов: заключенный действительно был мертв. — Но почему?

— Возможно, бес успел полностью пожрать его душу, возможно, просто оказался слишком силен. — Заслышав топот ног в коридоре, я поторопился закрыть сумку и поднялся с колен. — Экзорцизм, как наука, еще находится в стадии становления. И мы не скрываем, что знаем пока слишком мало.

— Умер?! — взвыл заскочивший в камеру старший надзиратель. — Это ж надо! Именно в мою смену!

— Такое иногда случается, — как можно спокойней вновь повторил я. — Разве раньше бесноватые не умирали?

— Раньше они умирали всегда. — Старший надзиратель хлебнул из кожаной фляги вина. — На костре при большом скоплении народа. А не в моем подвале!

— Сколько помню, бесноватыми занимался тот самый экзекутор, которого вы встретили у коменданта, — объяснил Эдмунд. — От него никто ничего другого и не ждал. Королевским ревизорам хватало одной расписки…

— Надеюсь, и моей будет достаточно, — хмыкнул я.

— А тело? Это ж сколько мороки! — горестно вздохнул надзиратель и вдруг оживился: — Слушай, Эдмунд, а давай вытащим его во двор и сожжем, а? Никто ж не узнает, живой он был или мертвый!

— Забудь, — отмахнулся от него охранник коменданта. — И готовь бумаги на передачу тела на тюремное кладбище.

— Разве его не выдадут родственникам? — уточнил я, в принципе, имея представление о принятой в тюрьме процедуре.

— Нет, — мотнул головой Эдмунд. — В королевском указе ясно звучало, что маркиз останется здесь навсегда. И смерть не является основанием для помилования. Его похоронят на тюремном кладбище.

— Простых-то мы родственникам выдаем. — Захмелевший старший надзиратель снова приложился ко фляге и подмигнул. — За определенную мзду. А голытьбу всякую — прямиком в печь. Но у маркиза-то, у маркиза отдельная могилка будет!..

— Хватит пить. — Охранник коменданта вырвал у него флягу. — Старик учует — греха не оберешься!

— Старик? — удивился я.

— Главный медик, — буркнул Эдмунд.

— Понятно. — Я отряхнул пыльные колени кожаных штанов. — Что за день такой сегодня? И что бы экзекутору за это дело не взяться? Вот удружил так удружил!

— Сам удивляюсь, — кивнул Эдмунд. — Первый раз с ним такое.

— Так, так, так. Что у нас здесь стряслось? — Растолкав не успевших податься в стороны охранников, в камеру заскочил маленький сухонький старичок в меховой шапке и теплом плаще. Потянув носом, он моментально обернулся к забившемуся в угол старшему надзирателю: — Пил?

— За упокой его сиятельства, — не растерялся тот. — В рамках этикета…

— Ну, смотри у меня, — погрозил пальцем лекарь, потом отвлекся на труп и сразу же позабыл обо всем на свете. Несколько минут он кружился вокруг сидевшего на стуле мертвеца, оттягивал ему веки, залезал пальцами в рот и наконец повернулся к нам: — Какие-то микстуры давали?

— Да, — опередив меня, ответил Эдмунд. — Господин экзорцист изгонял беса и…

— Понятно. Ослабленный организм маркиза этого просто не выдержал, — решил старик. — Значит, нам остается только убедиться, что он действительно мертв.

— Убедиться? — не поверил собственным ушам я.

— Разумеется, похоронить его светлость живым будет, по меньшей мере, неучтиво, — усмехнулся целитель и, заметив жаровню с углями, не раздумывая, сунул в нее широкий нож с обухом в палец толщиной. — Сколько хитрецов трупами прикидывалось! Но у нас свои методы…

— Что за варварство? — чертыхнулся я, достал из сумки длинную спицу и насквозь проткнул еще не успевшую окоченеть кисть мертвеца. Крови не было, маркиз, разумеется, и не поморщился. — Какие доказательства еще нужны?

— Впечатляет. — Лекарь вынул из жаровни нож с раскаленным докрасна лезвием. — Но мы уж по старинке… — Он легко опустился на одно колено, ухватил босую ступню мертвеца и сунул лезвие между мизинцем и безымянным пальцем. Шипение, вонь горелой плоти. — Вот и все. Теперь составим бумагу и передадим тело на кладбище.

— Бумаги будем заполнять наверху? — поежился я. — Надеюсь, это не займет много времени. Мне надо успеть на вечернюю почтовую карету в Сарин.

— Боюсь, господин экзорцист, ничего не получится. — Старик вытер пальцы о полу плаща.

— С чего бы это? — насторожился я.

— Нет уверенности, что ритуал изгнания доведен до конца, — как само собой разумеющееся заявил тюремный лекарь, который подозрительно хорошо знал правила ордена Изгоняющих. — В этом случае первую ночь экзорцист должен провести рядом с трупом, чтобы помешать бесу вновь завладеть лишенным души телом.

— Ритуал был проведен надлежащим образом, — возразил я.

— У меня имеются большие сомнения на этот счет, — твердо заявил старик. — И я лично поставлю в известность и коменданта и казначея. Хотите получить плату — придется присмотреть за трупом сегодняшней ночью. Хотя платить вам, господин экзорцист, особо не за что.

— Ночь на тюремном кладбище? — обреченно вздохнул я. Вот черт! Терять целые сутки было никак нельзя. Особенно в свете последних событий.

— Ночь. На кладбище, — отрезал лекарь. — И стандартная плата за изгнание увеличена не будет.