Между жизнями. Судмедэксперт о людях и профессии

Самое сложное — выделить органокомплекс шеи: язык, гортань, подъязычную кость. Делать это следует очень аккуратно, чтобы не сломать хрящи или подъязычку. Процесс этот тоже проходит практически вслепую: большой ампутационный нож лезвием вверх вводится в уже имеющийся секционный разрез у одного из углов нижней челюсти, затем пилящими движениями продвигается к противоположному углу, при этом как бы скользя по внутренней поверхности челюсти. В это время лезвие ножа очень близко подходит к коже шеи, и велика возможность ее разреза, особенно если у человека крупный выступающий кадык. Далее эксперт через секционный разрез вводит руку, подводит ее внутри шеи под челюсть, захватывает верхушку языка и за нее извлекает наружу органокомплекс. Если предыдущий этап проведен правильно, то сделать это довольно легко. Конечно, у меня с первого раза не получилось выполнить все качественно, я порезал язык в нескольких местах, но минут через двадцать все-таки справился. Осталось только подтянуть весь комплекс вниз и отрезать клетчатку малого таза и прямую кишку.

К окончанию эвисцерации я весь вымок — отчасти от пота, отчасти от выделений трупа. Фартук и очки были уляпаны, а на вонь я уже не обращал никакого внимания. Продолжить вскрытие наставник мне не позволил, и не из-за моей неумелости, а по банальной причине: за то время, что я потратил, можно было полностью вскрыть двух покойников. Уставший, но все-таки довольный собой, я пошел в душ.

Потом, уже работая самостоятельно, я старался одеваться максимально закрыто и всегда прикрывал лицо защитным экраном от мелких брызг. Среди экспертного сообщества ходит байка о том, что эксперты старой дореволюционной школы иногда на спор вскрывали труп, не снимая фрака, после чего ехали в нем в театр, — идеально чистый фрак якобы свидетельствовал о профессионализме доктора. Думаю, что это выдумки, потому что вскрывать труп во фраке есть дурость, хотя эксперт с опытом вполне может исследовать не тучного и не гнилого покойника, не посадив на себя ни капли крови или чего-нибудь иного».

Я представил себе залитый светом секционный зал и моего собеседника во фраке, почему-то в пенсне, склонившегося над столом, на котором лежало тело мужчины средних лет. Рядом, на полу, в кучу была свалена одежда — хорошо узнаваемые синие джинсы и серая рубашка в крупную черную клетку. Эксперт что-то увлеченно резал ножницами, потом посмотрел на часы и задумчиво сказал себе под нос словами профессора Преображенского из романа Булгакова: «Ко второму акту поеду…», после чего вновь склонился над телом.

Ужасно заболела голова…

«Скажите, а часто эксперты получают травмы во время вскрытия?»

«По молодости чаще, чем хотелось бы. У меня, например, все пальцы на левой руке изрезаны. Пока руки не поставлены, порезаться очень легко: то нож соскользнет, то случайно на него наткнешься. Не зря опытные эксперты, получая новые инструменты, специально затупляют острие ножа — даже если он соскочит и воткнется в руку, есть вероятность, что порежет он только перчатку или поверхностный слой кожи. Я дважды травмировался довольно сильно: один раз нож сорвался и полоснул по пальцу, отрезав кусок, а во второй раз я второпях точил нож, он соскочил и рассек до кости фалангу большого пальца левой руки. В обоих случаях винить можно лишь мою невнимательность и спешку.

Гораздо неприятнее бывает тогда, когда есть вероятность глубоко проколоть руку острым краем костных обломков при переломе ребер, костей черепа или таза. Предвидя ваш вопрос, скажу, что ни одного случая заражения эксперта от трупа какой-то болячкой я не знаю.

С каждым днем я все больше времени проводил в секционном зале и через несколько месяцев уже вполне самостоятельно исследовал трупы — конечно, под присмотром наставника. Этот колоритный и очень грамотный человек умел просто объяснить сложные вещи, но, к сожалению, имел один недостаток: иногда по несколько дней не расставался с зеленым змием, за что в итоге и пострадал — был снят с должности и стал простым экспертом. К этому времени я, что называется, пошел по рукам, работая с разными докторами, большинство из которых оказались замечательными людьми. Правда, пристрастие к алкоголю и их не миновало: некоторые алкоголики с многолетним стажем находились в глубокой «завязке», другие и вовсе не «завязывали». Один из моих наставников часто по утрам перед вскрытием открывал холодильник, доставал бутылку водки, выпивал половину и шел работать, а после вскрытия почти залпом приканчивал оставшуюся половину. Сейчас подобное среди сотрудников морга практически не встречается — за появление на работе в пьяном виде сразу увольняют.