Между Сциллой и Харибдой

Джерри тоже последовал за ней, водрузив на плечи рюкзак, который теперь раздулся до критических размеров. Поглядев на понурую спину девушки, он сокрушенно вздохнул и пробормотал, обращаясь, в основном, к своим горным ботинкам: «Ну и дел вы наделали, мистер Хендриксен!», после чего прибавил шагу и, обогнав свою подопечную, резво побежал вниз. Кристине не оставалось ничего другого, как почти вприпрыжку броситься за ним.

С каждым шагом, приближающим ее к людям, на нее начали накатываться мысли о том, что ее ждет в ближайшие дни. Но какая-то частичка ее сердца осталась в красно-зеленой палатке, а губы все еще ощущали мягкую податливость обветренных мужских губ…

Кристина плохо запомнила дальнейшие события того дня. Остались какие-то обрывки, не стыкующиеся между собой. Последнее, что еще четко запечатлелось в памяти, это был Джерри, который, едва доведя ее до городка, постучался в первый же дом, попросил хозяев присмотреть за рюкзаком, и налегке пошел назад в горы. Ее же в гостинице уже ждал Стоун, первым делом поинтересовавшийся, не видела ли она наверху мистера Шевалье? А потом все закружилось в каком-то вихре, от которого Кристина очнулась только на следующий день, открывая ключом дверь своего дома в Джонсонвилле.

Со странным чувством стояла она на пороге, зная, что никогда ей больше не придется встречать Майкла… Холодный дом, из которого ушла душа…

В суматохе у нее не было времени купить подобающую моменту черную одежду, что тут же отметила глазастая миссис Картрайт, изнемогающая от желания узнать о событиях вокруг смерти Майкла во всех подробностях.

Когда такси, доставившее Кристину из аэропорта, остановилось возле соседского дома, эта почтенная матрона громко щелкала секатором в саду, обрезая лишние ветви у куста чайных роз. Увидев молодую вдову, выходящую их машины, она вздрогнула, как боевой конь при звуке полковой трубы.

И не успела Кристина поставить дорожную сумку на пол и обвести глазами прихожую, ставшую вдруг чужой, как за ее спиной открылась незапертая дверь и на пороге возникла эта неугомонная дамочка собственной персоной. Ее так распирало от любопытства, что она даже не смогла выдержать приличествующую месту и времени паузу и сразу затараторила, оглядывая девушку с головы до ног цепким взглядом таможенника.

— Дорогая, я скорблю вместе с тобой всей душой! Да что я — скорбит весь город. Нам уже все известно. Тамошний детектив позвонил нашему шерифу, так что мы в курсе. Но каков мистер Шевалье! Мне он сразу показался подозрительным! Зачем ему было крутиться вокруг вас, когда в городе множество незамужних дам. Я так всем и говорила: он ухаживает за замужней женщиной — жди беды! И вот, пожалуйста! Бедный мистер Хендриксен! Мы все так любили Майкла! Мужайтесь! Мы с вами всей душой! Вы уже определились с похоронами?

Опешившая от такого напора, Кристина только затрясла головой, что было расценено миссис Картрайт, как ее неготовность к проводам останков мужа к последнему пристанищу на земле.

— Как, милочка?! — еще громче возопила она. — Вы еще не…

Что Кристина «не» так и осталось тайной, потому что она, немного оправившись от первого шока, перебила бесцеремонную матрону:

— Простите, я не поняла, что вы имеете против мистера Шевалье? Что вы тут про него городите, черт возьми?

Впервые в жизни миссис Картрайт не нашлась, что сказать, да так и замерла с открытым ртом, с трудом приходя в себя от изумления. Ее самая безропотная жертва вдруг показала зубы! Куда катится мир!

— Боже мой, дорогая! Что с вами? Я вас не узнаю! А-а-а, понимаю, это в вас говорит шок! Но не надо так расстраиваться! Все мы в руках Всевышнего! «Прах к праху», как говорится в Библии.

— Миссис Картрайт! При чем здесь чей-то прах, пусть даже и моего мужа! Чем вам Алан-то досадил? Что вы тут про него уже успели наплести со своими кумушками?

Брякнула в запале — и сама перепугалась сказанных слов, потому что ее незваная гостья покрылась красными пятнами и, издав горлом какой-то странный звук, попятилась к выходу.

— Ну, знаете, дорогая, — проговорила она уже на лестнице голосом, полным оскорбленного достоинства. — Я прощаю вам эту грубость только потому, что отношу ее на счет вашего горя, хоть на вас и нет траурных одежд, а следовало бы уже давно одеться в приличествующее платье! Заступаться за мужчину, ставшего причиной смерти вашего мужа, — это кощунственно! Более того, это подозрительно! Не знаю, как посмотрит на это город!

И, гордо вскинув голову, она отправилась домой, держа секатор, как изгоняющий дьявола священник — святой крест.

Не успела за ней захлопнуться дверь, как у Кристины подогнулись ноги, и она едва успела опуститься на подлокотник стоявшего в прихожей кресла.

И черт ее дернул нагрубить этой мегере! Она же теперь восстановит против нее весь город, а Кристина была не готова презреть кислые лица и шепоток за спиной. Она и так совершила подвиг, заступившись за Алана! Недаром миссис Картрайт так изумилась: тишайшая молодая женщина, за всю жизнь не сказавшая и десятка грубых слов, вдруг практически послала ее подальше! Есть отчего прийти в изумление!