Вообще-то сопротивление публики (причем порой даже публики весьма высокопоставленной!) достижениям прогресса и разного рода нововведениям — явление давно известное. Вот, например, что писал по поводу перспектив железных дорог в 1830 году специалист по паровым двигателям (!) Деннис Ларднер: «Путешествие по рельсам на большой скорости совершенно невозможно, поскольку пассажиры не смогут дышать и умрут от удушья». А Баварский медицинский совет в 1837 году заключил: «Строительство железных дорог нанесет ущерб общественному здоровью, ибо движение со скоростью больше 40 км в час неминуемо вызовет сотрясение мозга и сумасшествие, а у публики, находящейся возле такой дороги, — головокружение и тошноту». Если это писали люди образованные, что же говорить о простой публике?
Однако постепенно наступало привыкание. Вот что констатировала одна санкт-петербургская газета через два года после открытия первой «чугунки» в России:
Тогда строительство железных дорог было примерно тем же самым, чем позже явилось покорение воздушного океана, а еще позже — выход в космос. На первые пробные поездки поездов собирались огромные толпы любопытствующих, а газета «Северная пчела» писала о немыслимой скорости состава:
Да, представьте себе, более шестидесяти километров в час — и никто не задохнулся, не умер, вот что удивительно!..
Меж тем противники железнодорожного строительства все равно оставались среди части русской интеллигенции, хоть и понявшей, что никто не задохнется от скорости, но все равно протестовавшей против железных дорог. Протестующие искренне полагали, что железные дороги «испортят крестьянство». Не в традиции это у нас, разврат сплошной. Да и к чему такие скорости? Куда спешить?…
Примерно так же восприняла широкая публика открытие рентгеновских лучей. В мировой прессе возник шум: икс-лучи нужно запретить, а то негодяи с их помощью будут наблюдать за одетыми женщинами как за обнаженными.
Сходным образом американская публика отреагировала на известие о запуске первого советского спутника на орбиту. Американские священники пророчили скорый конец света, нью-йоркцы ждали катастрофического удара сверху, на волне паники акции на бирже упали на общую сумму более 4 миллиардов долларов…
Но если во времена строительства железных дорог этим занимались еще цари и короли, не особо оглядывать на общественное мнение и, более того, — зная, что мнение это есть мнение темного и необразованного народа, которое можно и нужно не учитывать, то сейчас политическая ситуация в корне иная: узколобое простонародье получило право голоса! Демократия! Голос недоумка, закончившего школу на тройки, равен голосу нобелевского лауреата. При этом узколобых на много порядков больше, чем лауреатов.
Глава 6. Реакция
Все очень верующие и очень любящие весьма нервно реагируют на любое покушение на объект своей веролюбви. Знаю одного заядлого собачника — весьма неглупого человека, для которого любые шутки в адрес собак — и даже не шутки, а простая констатация того, например, факта, что от собак воняет псиной, — вызывают крайне болезненную агрессивно-оборонительную реакцию. И если бы только это! Сама мысль о том, что где-то в мире весьма непочтительно относятся к его любимым созданиям, для него нестерпима. Однажды мой знакомый отказался от приглашения на международную конференцию, проходившую в Корее, только потому, что корейцы едят собак. Причем, что интересно, он понимает неадекватность своих реакций. Но поделать с собой ничего не может. А большинство даже и не понимает!
Например, леваки, верующие в эгалитаризм, схожим образом реагируют на любые констатации природного неравенства людей. Это их просто бесит. Отсюда проявления агрессии. Вообще проявление агрессии, стремление применить физическую силу в ответ на слова есть, как правило, признак низкого интеллекта. То есть типичнейший признак низкоорганизованного быдла. Знаете, как реагировали негры и «прогрессивная американская общественность» на публикации исследований о разнице в IQ у белых и негров?
Эпоха политкорректности и равноправия была тогда в самом-самом зачатке, звезда этой новой религии только-только всходила, но ее адепты были настроены не менее фанатично, чем ранние христиане, прославившиеся погромами языческих храмов и убийствами.