Между строк

Короче, Бирбаумер и его коллектив разрабатывают компьютер, который анализирует электроэнцефалограммы, электросигналы, которые генерирует мозг, когда мы думаем. А поскольку мы думаем постоянно, даже во сне, количество таких данных огромно. Бирбаумер хочет вычленить из них мысль, которую мы хотим передать. Если от нас оставить только мозг, то мы не сможем донести свою мысль. Как мы это сделаем, если мы не будем способны ни говорить, ни жестикулировать, ни даже моргнуть веком, утвердительно или отрицательно отвечая на поставленный вопрос. Вот именно такими людьми и занимается Бирбаумер. Людьми, у которых остался только мыслящий мозг, но теоретически у них нет тела, которое помогло бы эти мысли преобразовать в информацию. Теоретически, потому что практически оно есть, но в силу разных причин оно не реагирует на сигналы из мозга. Не работает гортань, не подчиняется язык, не двигаются ни руки, ни ноги, ни веки, ни глазные яблоки. Не движется ничего, что приводят в движение мускулы. Потому что к этим мышцам не проходят сигналы из мозга. Одной из причин такого развития событий может стать болезнь, известная под аббревиатурой ASL (Amyotrophe Lateralsklerose). Этим больна пациентка LK (так зашифровал ее Бирбаумер на лекции). Этой же болезнью страдает современный гений физики (Ньютон и Эйнштейн в одном лице) Стивен Хокинг, способный представить себе и описать уравнениями восьмимерную Вселенную и не исключить Бога из теории возникновения Вселенной. Но о нем Бирбаумер вспомнил лишь между прочим. Главным образом он занимался пациенткой LK. В конце 2005 года она произнесла последнее слово, потом она не могла без специальных аппаратов ни дышать, ни принимать пищу. Пока она еще может остатками сил в правой руке управлять джойстиком компьютера. С его помощью она посылает на монитор слово «разговор». И разговаривает, набирая букву за буквой. Но уже через несколько месяцев ее правая рука больше не будет принадлежать ей. Пациентка перестанет улыбаться. Потом она перестанет двигать веками. Сейчас она готовится к окончательному уходу. Через несколько месяцев от нее останется только мозг. И только из него можно будет выудить то, что она захочет передать людям. Например, что видит свою доченьку, стоящую рядом с ее постелью, что она любит ее и ждет каждый день. Вот к этому и готовится LK. Раз в неделю к ней приходят сотрудники Бирбаумера, подсоединяют электронные приборы, покрывают ее бритую голову датчиками, включают усиление и считывают с энцефалограммы пики. Эти пики сигналов ее мозга передвигают курсор, указывающий на буквы из алфавита. LK «произносит» буквы — перемещая курсор — и складывает их в слова одной лишь силой мысли. Иногда это удается на все сто процентов, иногда только на семьдесят. Все зависит от того, насколько она сконцентрирована. LK не хочет сильно зависеть от своего самочувствия. Поэтому, понимая, что через несколько месяцев она замолкнет навсегда, она передала через компьютер сообщение, что согласна на введение в свой мозг электродов. Тогда сигнал будет гораздо сильнее, чем от датчиков, размещенных на коже головы. LK попросила ввести ей электроды немедленно. Лучше всего завтра же, в день ее рождения. Чтобы присутствовать в этом мире не только в виде фиксируемых самописцами графиков альфа- и гамма-волн ее мозга. Бирбаумер утверждает, что тогда LK сможет «относительно беспроблемно общаться с миром, правда не очень быстро, по слову в минуту». Но ведь у LK будет масса времени. Кроме того, она вскоре привыкнет к этому. И ее дочь тоже. Даже одним словом можно сказать много. Даже если этого слова надо ждать минуту. Некоторым приходится ждать главных слов целую жизнь. А кроме того, скоро компьютеры станут гораздо более быстрыми, а программы более совершенными. И тогда время ожидания слова можно будет сократить до полуминуты.

Я слушал эту лекцию затаив дыхание. Бирбаумер рассказывал об этом как о своем очередном проекте. С научной сдержанностью. Без эмоций. Профессионально и сухо. Мне представлялось, что ему это дается с трудом. В особенности этот холод и невозмутимость, когда он описывал «случай пациентки LK». Профессор Бирбаумер не может быть равнодушным к ней. И он на самом деле неравнодушен. Порой это можно было прочувствовать в его речи. Так, с какого-то момента «пациентка LK» стала «Лианой», а потом и «моей Лианой». Мне это было понятно. Я ведь тоже о своих проектах говорю «мои» и тоже даю им имена. Здесь я чувствовал какое-то родство душ. Но куда моим проектам до того, что делает Бирбаумер. Он восхитил меня своей страстью и своим умом.