Между сном и явью

Василий все это слушал внимательно. В его густых седых усах пряталась добрая улыбка.

Сматывая удочки, он сказал:

- Спивай, дочурка. Ты своим нежным голосом не пугаешь рыбу, а только приманиваешь. Она у меня певунья. Було як затянет ввечери "Ніч яка місячна» - тихо становиться навколо, все соседи слухают, даже собаки не брешут, даже коники затихают.

Они подплыли к небольшому островку. Отвесные стены высоких скал гладко и прочно уходили вглубь моря.

Василий знал здесь небольшую бухточку, где можно было укрыть шаланду. У камней, обросших водорослями, играла, плескалась юркая рыба. Крабы важно шествовали по зернистому песку узкой береговой кромки. Небольшая рощица создавала приятный уют.

Решили из пойманной рыбы сделать уху. Федор, по просьбе Ганны, почистил картошку и нарезал тонкими ломтиками, пока сама Ганна ловко нарезала лук, морковку и белый корень. Василий чистил рыбу.

Вскоре забурлил вулканом котелок. Заправив уху лавровым листом и перцем, они ждали появления на свет чудесного блюда.

Через полчаса приятные запахи ухи разлились вокруг окрестных скал.

Василий взял с собой деревянные ложки, и с ними уха становилась еще более вкусной.

Ганна, которая металась, помогая отцу, теперь притихла, сидела, улыбаясь, изредка вставляя отдельные слова. Такой она казалась при Федоре, а с отцом говорила быстро и чаще всего по-украински.

«Какой мелодичный язык», - думал Федор.

Отправив в рот очередную порцию ухи с перцем, Василий, поправив вислый ус, сказал:

- А знаешь какая мечта моя? Бильше за все в свити я хочу морского змия поймать.

- Батьку, ты знов за свое, - досадливо поморщилась Ганна.

- Та ось отстань, дай человеку послушать, - махнул рукой Василий.

- Морского змея? А разве таковые бывают? – с удивлением спросил Федор.

- Бывают. Приходилось мне, служивый, его встречать. И именно на этом берегу! Ось слухай сюды! Приехал я как-то сюды, шоб рыбки половить. Иду, значит, бережком, гляжу – огромное бревно вдали виднеется. Ну, думаю, хорошее дерево будет на дрова. Подхожу ближе. А тут бревно як оживает! Зашевелилось, как червяк, как гадюка, и сползло в море. С тех пор я и стал охотиться на морского дракона. Еще один раз его видел - только издали.

А вы не ошиблись?

- Та ты що!

- Может вам просто показалось?

- Обижаешь. В море что-то такое определенно есть. Якось мы с нашей бригадой вышли в море, шоб проверить сети, которые поставили для отлова скатов.

- А для чего ловить этих страшных созданий?

- Та я ж не про того ската, якого морським котом кличут. Тот гад ядовит и негоден в пищу. Я морскую лисицу маю на увази. Она тоже с шипами, но мясо ее в пищу годится. Так вот, начали переборку сети с южного конца. И, значит, вытаскиваем, на поверхность афалину.

- Кого? – не понял Федор.

- Дельфина такого, - пояснила Ганна.

- Так у него, у этого дельфина, живот оказался выкушен прямо с ребрами! – продолжал Василий. - Позвоночник виден! Ширина укуса по дуге – до метра! А по краю этой дуги четкий след зубов виднеется. Голова как будто расплющена! Нам стало страшно! Обризалы сетку, дельфин впав у море, а сами мы побыстрее ушли от этого места….А в другой раз рыбаки азовку нашли, запутанную в сетях, как куклу. И тоже со следами зубов! А еще один татарин, неподалеку от пидводной пещеры столкнулся с чем-то неизвестным, со змеистым телом. Лодка перевернулась, хорошо, что подоспевшие рыбаки спасли его. Парализовало потим татарина. Скончался он. Перед смертью все шептал: «собачья башка».

- Отец, ты все какие-то ужасти рассказываешь, - возмутилась Ганна.

- Так ведь интересно. Молодой человек о таком слыхом не слыхивал. А ты расскажи, що ты про спортсмена чула.

Ганна засопела недовольно, но все же сказала кратко:

- Кожнэ лито до нас один спортсмен приезжал. Тут неподалеку, у Жуховихи на квартире стояв. Цилый майстер спорта по плаванию! Такый соби крепкий парниша. В спартакиадах участвовал. Так вот он во время купания морского змия увидал. Погиб от разрыва сердца!

- Да, дела тут у вас творятся, - сказал Федор. Ну, а как он хоть выглядит, змей - то этот?

- Тело его больше чем у слона, огромное, похожее на бочку! Лапы – как весла! Шея удлиненная, а на шее голова не слишком большая, удлиненная и плоская, но страшная, зубастая. Вот, мечтаю о встрече с таким чудовищем, - увлеченно говорил Василий.

Вечером они сидели возле хаты – мазанки, украшенной орнаментом, за врытым под яблоней столом, вдыхая теплый воздух. Пахли чернобривцы и настурции. Жужжали шмели и трещали цикады. Поставив чарку, Василий под каким-то поводом отправил Ганну, а сам сказал Федору:

- Ты вот что, скажи мне, служивый, у тебя с Ганной как, по - серьезному?

Федор опустил голову.

- Нравится она мне. Хорошая у вас дочка, товарищ Василий, вот только молчалива.

- Что есть, то есть. Это она с незнакомыми людьми, потому что хорошо еще не знает вас. Но ведь отпуск закончится, уедешь ты и забудешь ее.

Федор сказал, глядя в сторону.

- Ее – не забудешь. Уж больно она мне по душе пришлась…

Василий сказал шепотом, на ухо:

- А по мне, так уж пусть лучше будешь ты, офицер, чем этот грек проклятый.