Между ним и тобой

Кейден так и не рассказал, что случилось. На кончике моего языка вертелись вопросы, но я поняла, что это как-то связано с секретами Колтона, еще до того, как Диего высадил меня у больницы. Мне было больно видеть страдания Кейдена, особенно потому что было неясно, из-за чего он так сильно переживал.

Он слабо мне улыбнулся.

— Когда придет утренняя смена, тебя выгонят отсюда.

— Знаю. Я подожду в вестибюле.

— Уверена?

К нам подошла та самая медсестра, которая принесла мне одеяло и стул, а вместе с ней женщина в длинном белом халате.

— Вы брат Колтона? — спросила она. — Я доктор Холбрек, дежурный терапевт. Доктор Рейнер коротко ввела меня в курс дела. — Она протянула руку, и когда Кейден пожал ее, повернулась ко мне. — Вы девушка Колтона?

— Она со мной.

Ее взгляд упал на наши соединенные руки.

— Хорошо. Я схожу проверю, как там ваш брат, а потом приглашу вас, чтобы еще раз все обсудить. — Она просканировала взглядом коридор. — С вами есть еще члены семьи?

— Наш отец в Пекине, а мама не смогла приехать.

— Есть же еще один брат, верно?

Челюсти Кейдена сжались.

— Его здесь нет. Только я.

Черты ее лица сочувственно смягчились.

— И ваша девушка.

Рука Кейдена дернулась, но он сжал мою ладонь еще крепче.

— Да.

А затем мы отошли, чтобы медсестра и врач могли зайти в палату. Когда дверь за ними закрылась, Кейден положил руки мне на плечи и, закрыв глаза, тяжело выдохнул. Я накрыла его ладони своими.

— Ты в порядке?

— Нет. — Он открыл глаза. — Но буду. Спасибо за то, что была рядом.

— Но… — Я знала, к чему все идет. — Сейчас ты прогонишь меня?

Он открыл было рот, чтобы ответить, а затем закрыл его и свел брови.

— Да нет. Поговорю немного с врачом, подпишу нужные бумаги, и мы сможем уйти.

Мой язык обжигали десятки вопросов. Где его мать? Когда вернется отец? Где Маркус? Такое прежде уже случалось? Кейден уже справлялся с таким в одиночку? И самое худшее — сколько раз?

Я сжала его руки покрепче.

— Подожду в вестибюле. Так тебе будет легче?

Его плечи расслабились.

— Да. Думаю, да.

— Хорошо. — Закрыв глаза, я шагнула вперед и положила голову ему на грудь. Через мгновение его руки сомкнулись вокруг меня, а щека устроилась на макушке. Так мы и стояли, пока дверь опять не открылась.

— Кейден, мы готовы, — тихо произнесла медсестра.

Собираясь с духом, он еще мгновение подержал меня в объятьях, потом вдохнул и отодвинулся. Когда дверь за ними закрылась, я еще немного постояла в коридоре. Что бы не происходило внутри палаты, это вызывало в моем сердце боль.

Найдя вестибюль, я вытерла слезы и хотела было пойти к кофейному автомату, но увидев в самом дальнем углу Маркуса, остановилась. Он сидел, упершись локтями в колени и обхватив голову.

Было неясно, спит он или плачет. Или просто сидит.

Во мне вспыхнул гнев. Он был здесь? Вместо того, чтобы быть с Кейденом или своим близнецом? Тогда бы Кейдену не пришлось всю ночь чувствовать себя таким одиноким. Но едва эти мысли промелькнули у меня в голове, их смыла грусть.

Я не имела права судить.

У меня самой в семье были проблемы. Я вспомнила утро, когда умерла моя мама. Я сидела так же, как он, в самом дальнем углу. И хотелось мне спрятаться, а не выслушивать заверения в том, что со временем мне станет легче. Я знала, что легче не станет. И мне хотелось лишь одного: сидеть там и притворяться, что рядом со мной сидит моя мама.

Я налила два стаканчика кофе и один поставила на подоконник около Маркуса.

Потом заставила себя улыбнуться и в знак приветствия приподняла свой стаканчик.

— Доброе утро.

А потом отвернулась. Ему не нужны были ни вопросы, ни осуждение, ни мнение о происходящем. Только тишина и компания. И кофе.

— Ты провела здесь всю ночь? — Голос его звучал настороженно.

Я кивнула.

— Диего рассказал мне, и я приехала.

— Диего?

Маркус не знал его. Мне сердце заныло сильнее.

— Друг Кейдена.

— О. — Маркус взял кофе и откинулся на спинку стула. — Спасибо. — А потом пробормотал, глядя в окно: — У Кейдена много друзей, с которыми я не знаком.

— Уверена, у тебя тоже.

— Нет. — Он покачал головой. — Всех моих друзей Кейден знает. Он знает о моей жизни больше, чем я сам.

У меня в голове возник очевидный вопрос. Если Колтон и Маркус были близнецами, то почему в палате был Кейден?

Маркус тихо выругался.

— Ситуация полный отстой. Дай угадаю, здесь сейчас только Кейден, да?

— А ты не знаешь?

— Он позвонил и оставил мне сообщение. И все. Но раз ты до сих пор тут, значит мамы здесь нет. Как и отца — в этом я уверен железно. Я прав? — Чем дольше он говорил, тем сильней заводился. — Это все какая-то невероятная хрень.

Все это время в больнице витала какая-то странная атмосфера. Не из-за пациентов или посетителей, но я ощущала ее рядом с Кейденом, медсестрой и врачом, а теперь и рядом с Маркусом. Она окутывала его словно покрывало. И я наконец поняла, что ее породило.

Секрет.

У меня было чувство, будто произошедшее с Колтоном было очень неправильным. Стыдным. Они не могли даже должным образом горевать, потому что этого не должно было случиться.

Мне не нравилось это чувство.