Между небом и землей

— Прислушивайся…к себе, ко мне. Ваша связь очень сильная, но из-за обиды на отца, ты потерял ее. Виттарион очень переживал. Я не могу пременить магию третьего глаза без проводника, но я могу показать тебе то, что видела и слышала сама. Попробуй понять и простить отца. Когда это случится, ваша связь восстановится, — я замерла, Томас смотрел на меня с немым вопросом.

— Что? — кажется я покраснела.

— Ева, если мой отец не против нас, тогда почему мы до сих пор не вместе?

Я вновь опустила глаза, оставив вопрос без ответа. Да, почему? Потому что причина в Деми? Но ведь не я ли сама говорила, что не вправе злиться на него только потому, что он продолжал жить без меня? Что мне еще нужно? Знак свыше?

— Не отвлекайся, — сменила я тему разговора, давая понять, что еще не готова к этому разговору, — закрой глаза!

И тоже закрыла свои, сосредоточившись на силе своей магии, призывая ее помочь мне осуществить задуманное. Странно это или нет, но я удивилась, почувствовав внутренний восторг. Моя сила способна проявлять эмоции?

Наверное это к лучшему…

* * *

Томас прислушался, внутренне настраиваясь на нужную волну, но пока не чувствовал ничего кроме близкого присутствия Евы, ее пальцев в его руках, ее тепла и тянущего желания привлечь ее, захватить в объятия, прикоснуться, прижать к себе, почувствовать ее всем телом и наконец-то, отдаться во власть своей любви. Захотелось застонать от этого желания, но неожиданно он почувствовал нечто иное, скачки воспоминаний памятной лентой пронеслись перед глазами.

Не его воспоминаний…

Флейф туманности сменял одно воспоминание другим, обрывки фраз и образов, то замедлялись, то со скоростью прорезали пространство его сознания и уносились прочь. Своего отца он узнал сразу, таким его себе и представляя. Воспоминания Евы, все до единого связанные с Виттарионом не укрылись от Томаса, его, порой твердый и повелительный, порой размеренный и ровный барритон теперь звучал отовсюду и Томас практически ощущал на себе его дыхание. Чувство тоски по родному отцу всколыхнуло Томаса, ведь он был с ним с самого детства, воспитывал, наставлял, оберегал, делился с ним знаниями. Не смотря на чудовищную пропасть между ними, он и правда был настоящим отцом. Томас слышал все, что Верховный Приам когда-либо говорил Еве.

… Почему-то мне кажется, что мой сын и ты, Ева, встретились не случайно. Тот, кто избежал смерти и та, что не должна была стать Богиней, но стала ею, восстановят утраченное равновесие…

Томас поймал эти слова сквозь прорехи тумана и задержался на них, впитывая в себя, в свою собственную память слова отца. Он благословил их или это сознание Томаса играет с ним злую шутку? Или именно об этом говорила Ева? Отец не против? Значит ли это что ужасная участь погибнуть от рук Евы уже не страшна для него, а видение отца лишь перестраховка? Томас слышал уже стук собственного сердца, настолько живыми и волнительными оказались эти воспоминания Евы. Казалось вот-вот, очень скоро, еще чуть-чуть и он распахнет свое сознание, отпустит обиду, вновь услышит голос отца уже не сквозь туман, а благодаря своей родственной связи с третьим глазом. Но пелена не отпускала его и не давала открыть глаза. Томас жмурился, сжимал пальцы, морщил лоб, но что-то удерживало его.

Все прекратилось в один миг, туман ушел, голоса исчезли, стоило Томасу почувствовать мягкие губы на своих губах. Его глаза широко открылись, а губы жарко завладели теми, что робко коснулись его. Рука обхватила талию Евы и вместе с ней повалила на постель, слегка вжимая в нее. Еще один жадный обхват губ и Томас оторвавшись навис над расстерянной Евой. Он тяжело дышал, обводя взглядом любимое лицо, скользя светлеющим взором по волосам, глазам, губам, шее, спускаясь ниже, где вздымалась и опускалась от растрепанных чувств девичья грудь.

— Получилось? — сглатывая и переводя дыхание прошептал Томас.

— Я…я не знаю, — с трудом ответила я, все еще находясь во власти того поцелуя, собирая в одно целое свое взорвавшееся сознание. Видя, что Томасу не удается выбраться из западни воспоминаний, чувствуя, как он пытается отворить дверь, за которой находится его отец, я не придумала ничего лучше, как поцеловать его. Мне удалось вернуть его, но видя в каком положении я оказалась после этого, вовсе лишило меня сил. Томас навис надо мной, прижимаясь ко мне всем телом, его губы так близко от моих, что я боюсь пошевелиться, что бы снова не коснуться их. Мои мысли спутались, пульс стучал где-то в висках а жар внутри меня разливался по всему телу, стягиваясь в одном укромном месте.

— Ты меня поцеловала! — в глазах Томаса заиграли огоньки, а губы расплылись в предупреждающей улыбке. Его рука на талии начала медленно подниматься вверх, скользя по одежде, огибая грудь, по плечу, шее, добравшись до моего лица. Мое дыхание сбилось, тело слегка выгнулось, что несомненно он тоже почувствовал, — Ева-а-а…, - голос стал хриплым и низким, — не отталкивай меня, прошу…