Между нами и горизонтом

Продолжаю нажимать, не смея остановиться. Рев мотора лодки снова оживает, и когда я поворачиваюсь, оглянувшись через плечо, Салли и Линнеман уже снова подняли лодку на плечи, направляясь назад в океан.

— Они ведь вернуться? — Я оглядываюсь вокруг, ища кого-нибудь, кто объяснил бы мне, что, черт возьми, происходит, но люди на пляже отчаянно бегут к машинам, неся одеяла, неся тела, делая искусственное дыхание, как и я, и никто меня не слышит.

Раз, два, три, четыре.

Раз, два, три, четыре.

Раз, два, три, четыре.

Раз, два, три, четыре.

Смотрю в лицо лежащего передо мной человека. Его губы посинели, приоткрылись, обнажив белые зубы. Кожа испещрена морщинками. На вид, ему лет шестьдесят с лишним. Может семьдесят. Сколько бурь он пережил в этих водах? Сколько раз он чуть было не расставался с жизнью, но возвращал ее обратно?

Я впадаю в транс. Продолжаю давить вверх и вниз грудь незнакомца, пока мои руки не начинают гореть и болеть, и чувствую, что не могу продолжать еще мгновение, но затем продолжаю еще немного.

Приехала еще одна «Скорая помощь», а потом раздается звук, похожий на барабанный бой, на биение моего сердца, стук лопастей по воздуху, и все смотрят вверх с облегчением. Вертолет «Скорой помощи», ярко-красный с белым, спускается с небес, как разгневанный Архангел. Санитары выскакивают из вертолета, перекинув сумки через плечо, и рассыпаются по пляжу.

— Мэм? Мэм, благодарю вас. Если вы отойдете на минутку, я смогу взглянуть на него. — Молодой парень, стоящий передо мной, не выглядит достаточно взрослым, чтобы профессионально спасать жизни. Однако он, кажется, точно знает, что делает, когда опускается на колени и начинает проверять жизненно важные показатели.

— Пульса нет. Как давно вы делаете искусственное дыхание, мэм?

Небо, словно разверзлось, и яркий, белый свет пронзил мрачное утро, ненадолго осветив пляж, прежде чем облака снова сомкнулись.

— Мэм?

— Хм?

— Как давно вы делаете искусственное дыхание?

— Не знаю.

— Он был в сознании, когда его вытащили из воды?

Я отрицательно качаю головой.

— Мне очень жаль, мэм. Этот человек мертв. Могу я вас проверить? Вы были в воде?

— Нет. Нет, я в порядке. Я... — Мой мозг отключился. Все было снимками, неподвижными кадрами, маневрирующими и прыгающими вокруг, на которых трудно сосредоточиться. Санитар накинул мне на плечи одеяло из серебристого, сморщенного материала и усадил на скамейку у пирса.

— Оставайтесь здесь, мэм. Кто-нибудь придет проверить вас через минуту, хорошо? — Молодой медик умчался, а я сижу неподвижно, пытаясь понять, что происходит.

Прошло очень много времени, прежде чем лодка снова вернулась.

Когда это произошло, я наблюдаю, как Салли и Линнеман вытаскивают еще пятерых мужчин из лодки и тащат на берег.

— Поверить не могу, — говорит один медик, — Парень в белой рубашке плавал за ними всеми. Он вытащил каждого.

— Это Салли Флетчер, — говорит другой.

— Брат Ронана Флетчера?

— Ага.

— М-да. Наверное, героизм — это семейная черта.

Больше я ничего не слышу. Я наблюдаю, как Салли носится взад и вперед по пляжу, пытаясь скоординировать всех, убирая мокрые волосы с глаз, срывая мокрую рубашку через голову, чтобы прижать промокший материал ко лбу пожилого мужчины, оказывая давление. Наблюдаю, как он закрепляет лодку, подтягивая ее к берегу, мышцы на его спине напрягаются и бугрятся, когда он работает. Он ранен довольно сильно, его кожа поцарапана, красная и кровавая. Наблюдаю, как он помогает поднимать парня на носилки, а затем вижу, как его колени подкашиваются. Салли падает на землю, глаза закатываются назад.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ Добрый самаритянин

— По-видимому, все далеко не так плохо, как они думали. Обычное переохлаждение. Сегодня вечером его привезут обратно в медицинский центр.

— Боже, это безумие, что на острове нет настоящей больницы. Идиотизм.

Еще безумнее было наблюдать за тем, как Салли с тремя выжившими членами экипажа «Посейдона» увозят с острова на вертолете. В общей сложности Салли вытащил из воды одиннадцать человек, но восемь из них либо уже были мертвы, либо умерли на берегу.

Роуз варит куриный суп, а я учу детей арифметике и английскому за обеденным столом. Эми совершенно не обращала внимания на события прошлой ночи. Коннор заснул до прибытия Салли и не просыпался до прибытия вертолета, так что он увидел только часть спасения. Слава богу, он вообще не видел Салли. Парень, копия Ронана, мечущийся взад и вперед по пляжу? Это вызвало бы больше, чем несколько вопросов, а я не уверена, что прямо сейчас готова справиться с монументальной задачей — рассказать о брате-близнеце Ронана. Коннор все спрашивал, нельзя ли ему пойти посмотреть на обломки «Посейдона», которые все еще валялись на берегу. Но я слишком напугана, чтобы позволить ему это. Шесть человек все еще считались пропавшими без вести, и последнее, что мне было нужно — чтобы он увидел раздутый, искалеченный труп, вынесенный на берег.