Между явью и сном

– Что, угадал? Вижу. Не ты первый и не ты последний, кого бабы со свету сживают своими капризами. Денег требует, да? В точку попал? – ещё больше начал заводиться Марк и даже слегка приподнялся в своём кресле. – Ну да. Мадама она у тебя ещё та, я тебе скажу. За такой шикарной блондинкой глаз да глаз нужен! Фигура, волосы и, ты извини, всё остальное ещё при ней. И цену она себе тоже знает. Не боишься, что уведут?

По глазам было видно, что Александр хотел что-то ответить, но в последний момент передумал. Он просто с обидой махнул рукой и, отворачиваясь, пробурчал: «– А ну её! »

Вольский округлил и без того выпученные глаза и возбуждённо подбросил вверх свои пухлые ручки.

– Ну ты мужик, даёшь! Ты чего, как маленький? Надоела красавица жена, так осмотрись вокруг. Подругу себе завести не можешь? Да в наш век интернета – это же на раз-два, как говорится. Тем более с твоей-то внешностью! – покачал оно головой. – Вот смотри! Я тут сайтик один весьма любопытный обнаружил на днях. Э-э, как его там? Название ещё мультяшное такое. Одну секунду!

И Кугель с азартом, вспыхнувшим в глазах уже немолодого ловеласа, быстро погрузился в свой рабочий компьютер в поисках площадки онлайн знакомств.

– О! Нашёл. «Мамба» называется. Там такие варианты, я тебе скажу, попадаются, что дух захватывает! Клянусь! «Где мои семнадцать лет…» – закатив глаза, начал напевать Марк известную песню Владимира Высоцкого.

– На «Большом каретном», – продолжил за него писатель и сразу перефразировал одну из строк той же песни, – Там же, где «мои семнадцать бед».

– Вот и отлично! Там их и оставь! Какого чёрта ты весь свой хлам за собой по жизни потащил. Выбрось! Начни сначала. Это никогда не поздно сделать, – заявил мужчина, который год тому назад сменил уже четвёртую жену.

Видимо, вспомнив об этом обстоятельстве, Марк слегка закашлялся и заёрзал в кресле.

– Н-да… Ну, ты меня понял, в общем, – резко обуздав своё внезапное возбуждение, снова перешёл к делу Кугель. – Короче говоря, бери себя в руки, прекращай хандрить и возвращайся на «круги своя», – снова процитировал он название известного романа. – На этом всё! Мне тебе, к сожалению, сказать больше нечего. Человек ты взрослый и умный. Уверен, что всё понял правильно. Иными словами, как будешь готов порадовать меня своим новым шедевром, а не тягомотиной, этой милости прошу. Жду и верю в тебя, дружище!

С этими словами Кугель привстал за рабочим столом и протянул Александру на прощание свою руку.

Покинув стены издательства, Александр отправился на городскую набережную, которая находилась по близости.

Была весна. Чистое солнечное небо, пьянящий аромат свежего апрельского воздуха и радостное пение птиц всегда действовали на него исцеляюще.

Вольский не спеша зашагал вдоль каменного парапета, время от времени щурясь от ярких солнечных зайчиков, которые отражались в прогалинах высвобождавшейся ото льда реки. В такие минуты ему обычно всегда хорошо и легко думалось.

Состоявшийся разговор с издателем не стал для него неожиданностью, хотя всё же заметно подпортил и без того не важное настроение. Александр сам давно был недоволен последними работами. Его тексты теперь получались какими-то вымученными и совершенно неживыми, а персонажи чужими и порой фальшивыми.

Даже получив за свои первые романы сразу несколько престижных, в том числе международных премий, он продолжал сомневаться в своём писательском таланте. Ему всегда казалось, что он чего-то недосказал в своих книгах, которые можно было написать гораздо лучше. В результате занятие, которое, казалось, должно было его окрылять, всё чаще стало вызывать состояние хандры, которая становилась тяжелее год от года.

По прошествии пяти лет, когда миновала череда оглушительных побед и видимых успехов, он почувствовал, что его стали замечать гораздо реже. Вновь изданные книги покупались скорее по инерции, а размеры продаж неумолимо приближались к критической отметке, за которой ему виделось лишь творческое банкротство.

И вот сегодня настал тот самый день, когда издатель «по-дружески», но жёстко указал ему на огромную течь, которую дал его уязвимый литературным волнам корабль.

Александр воспринял удар как должное и физически ощутил, что стремительно погружается в беспросветную пучину.

Неудачи последних лет, в свою очередь, не могли не сказаться на его отношениях с женой, которая за годы его успешной предпринимательской деятельности и первых лет оглушительного успеха на литературной стезе успела привыкнуть к лёгкой обеспеченной жизни. Кроме того, ей необыкновенно импонировал статус супруги модного писателя и постоянное мелькание в журналах и прочих средствах массовой информации.

Они начали часто ссориться именно в тот момент, когда внимание со стороны прессы заметно ослабло, а гонорары от изданных книг становились всё скромнее. Их денежные запасы на счетах таяли, словно льдины в весеннем половодье, что вызывало в Елене приступы откровенного гнева.