Между двух миров

Как страшно слышать такие слова и не быть в состоянии их опровергнуть. Какими жалкими кажутся усилия ревностных и терпеливых чиновников, которые пытаются уврачевать страждущий мир, накладывая тут пластырь, там повязку, — когда слушаешь зловещие слова Геррона о четырех договорах, которыми закончилась мировая война: «Это не мир, это скорее безжалостная подготовка к созданию милитаристского и хищнического мирового правительства. Этот мир чреват войнами, более разрушительными и материально и духовно, чем все войны, известные в истории, — и результатом этих новых войн будут на целое поколение, если не на столетие, адские муки для всего человеческого рода».

VI

Робби Бэдд приехал в Париж по делам нового нефтяного предприятия, которое он затеял; да, он начал новое дело, невзирая на тяжелые времена, а пожалуй, даже именно благодаря тяжелым временам. Кто-то другой разорился, а дальновидный Робби имел текущие счета в нескольких банках — и не в тех, которые закрылись. Впрочем, на эту тему Робби не распространялся. Может быть, он уже сам начал понимать, что его сыну неприятен запах нефти.

Зато он охотно рассказывал о Иоганнесе Робине. Ух, как этот молодчик загребает деньги! Он переехал в Берлин, чтобы быть поближе к своим источникам информации, и как раз только что приезжал в Лондон повидаться со своим компаньоном. Шесть месяцев тому назад он втянул Робби в спекуляцию с немецкими марками. Комиссии он не берет — действует из чистой дружбы или благодарности. И я думаю еще и потому, что он гордится знакомством с нами, — прибавил отец. — Ему до смерти хочется, чтобы ты играл дуэты с Ганси!

— За это ему нет надобности нам платить, — ответил Ланни.

— Да, так я согласился войти с ним в долю и теперь время от времени получаю телеграммы о том, что на мое имя переведена такая-то сумма в такой-то нью-йоркский банк. У нас условный шифр, и он сообщает: «Мафусаилу исполнится 70 в ноябре». Это значит, что курс марки будет 70 по отношению к доллару через три месяца. Он, видишь ли, давно уж предсказывал, что настанет день, когда за доллар будут давать столько марок, сколько лет Мафусаилу! Ты следишь за курсом?

— Время от времени, я ведь знаю, что это тебя интересует.

— Робин, по видимому, в самом деле имеет какие-то секретные сведения. Доллар стоил четыре марки до войны, а теперь за него дают шестьдесят три. Он говорит, что обратного движения не будет.

— Я думаю, немцам только и остается, что печатать деньги.

— Смысл тот, — сказал Робби, — что этим способом они уменьшают государственный долг. Легкий «выход» для господ социал-демократов.

— Я получил письмо от мальчиков, — заметил Ланни. — Им очень нравится жить в Берлине, от города они в восторге, и Ганси будет учиться у лучших профессоров Берлинской консерватории.

— Если дело пойдет так, как предсказывает этот хитрец, ему скоро будет принадлежать полгорода.

— Боюсь, что немцам это не понравится, — с сомнением заметил Ланни. — Они называют таких людей «шиберами».

— Что же, если имущество продается, так он имеет право его купить. Ну, а если станет «жарко», он может вернуться в Голландию.

VII

Ланни рассказал о своей поездке в Женеву и о том, что он там узнал. Робби ответил, что ничего не имеет против Лиги, поскольку это — попытка Европы самой справиться со своими трудностями; к тому же Лига все равно недолговечна: как только возникнет действительно важная проблема, державы начнут из-за нее драться; этим своим правом они ни за что не поступятся.

Для Робби главное было в том, чтобы США не ввязывались в эти миротворческие затеи; и тут он был весьма удручен, ибо новый президент, на которого он возлагал такие надежды, уже капитулировал перед всякими пацифистами и любителями совать нос в чужие дела — он решил созвать в Вашингтоне в день перемирия Международную конференцию по ограничению морских вооружений.

Для главного представителя фирмы Бэдд, так щедро финансировавшего предвыборную кампанию, это было настоящее предательство. Робби Бэдд был слишком тактичный человек, чтобы сказать кому бы то ни была, даже своему сыну: «Это на долгие годы лишит меня шансов на прибыль», он сказал — Америка потеряет возможность создать мощную военную промышленность. Англия и Франция обведут нас вокруг пальца, они заключат между собой соглашение, чтобы сделать нас слабыми именно там, где мы должны быть особенно сильны; мы будем свято блюсти свои обязательства, а потом, когда уж будет поздно, убедимся, что они-то от своих отлынивают.

— Что, по-твоему, побудило к этому Гардинга? — спросил сын.

— Предложение исходило из Лондона. Оно популярно — ведь люди по горло сыты войной и хотят принять меры против нее, об этом можно услышать в самых неожиданных местах. Преподобный Садлбек произнес по-чти пацифистскую проповедь. Я ее не слышал, но все говорят.

— Воображаю, какой удар для дедушки.

— У нас было столько землетрясений, что мы уж не замечаем отдельных ударов. Ты даже не представляешь себе, что у нас делается. Эти события в России свели с ума наших агитаторов; в Нью-Йорке они горланят на всех перекрестках.

— А в Ньюкасле?