– Молодец, – подмигнул он и, оставив меня слегка потрясенного, снова обратился к коллективу: – Ну а теперь мы поздравим нашего министра по связям с общественностью. Эллочка, с Днем рождения, родная!
«Ура!» – закричали все разом.
Среди гама можно было расслышать один возглас: «Лехаим!» но он как-то потонул в общем хоре голосов.
После «официальной» части Шеф дал символическую отмашку, и в один миг у всех в руках появились пластиковые стаканы, кружочки сырокопченого сервелата или треугольнички ноздрястого маасдама, в общем, праздник начался.
Через час Эллочка закапризничала:
– Хочу еще шампанского.
Слегка теряя фокус, я прицелился одним глазом и ухватил бутылку со стола. Золотинка все никак не подцеплялась, и я вертел пузырь и так и этак в поисках специального язычка.
– На меня на напгавляй, – испуганно картавила Эллочка, уворачиваясь в стороны.
– Хорошо, стрельну по двери. – Я направил бутылку в сторону и отвинтил проволоку.
В момент выстрела дверь открылась, и на пороге появился любопытный субъект. На нем были обвисшие брюки, давно и безвозвратно потерявшие первоначальную форму, застиранная рубашка и серая кепка – когда-то я и сам ходил точно в таких же обносках. Пробка просвистела достаточно высоко, но срикошетила от стены ему прямо по кумполу. Парень обалдело смотрел по сторонам не в силах вымолвить ни слова. Я его прекрасно понимал: в редакции царила далеко не рабочая атмосфера, и, кем бы он ни был, это было явно не то, что он ожидал увидеть в «уважаемой редакции».
Эллочка заприметила нежданного посетителя и незамедлительно поспешила к нему, оставив меня в полном одиночестве. Я поставил бутылку на стол и побрел к окну, подышать свежим – Эллочка накурила так, что хоть топор вешай в воздухе. Прошло минут пятнадцать, уже и Шеф успел переговорить с парнем, и тот успел куда-то скрыться, а я все еще прохлаждался, стоя у открытого окна. Видимо, Шефу тоже понадобилось освежиться. Он подошел к окну и выглянул на улицу.
Я спросил у него:
– Кто это был?
– Да так, новый курьер. Отправил его в универсам за топливом, – блаженно улыбнулся он.
– Шеф, ты бы полегче с новеньким… а то сразу в универсам, – посоветовал я, а у самого аж мороз пробежал по коже от одного только воспоминания об универсаме.
Чуяло мое сердце, лучше бы ему туда сегодня не ходить. Хотя судьба необъяснимая вещь, да и непостижимая к тому же. Кто может утверждать, надо ли ему было туда отправиться сегодня, или нет?
– Сёмочка, расслабься, – прервал мои раздумья Шеф. – Как ты там любишь говорить, веди меня Судьба моя, куда бы ни было назначено?
– Угу, почти что, – подтвердил я, хотя он и упростил стихи античного поэта.
– Да, кстати, вот твой гонорар за публикацию… и привет от Русинова. – С этими словами Шеф достал из кармана своих широченных классических брюк несколько крупных купюр, сложенных пополам и перетянутых резинкой. – Тебя продинамили скупердяи, но мы-то – люди.
– Спасибо, Владимир Аркадьевич, это очень кстати.
Я пожал ему руку и спрятал деньги в карман.
Через мгновение энергичный Шеф снова стоял посередине комнаты и, размахивая чайной чашкой, доверху наполненной виски, призывал всеобщее внимание:
– Дорогие мои, предлагаю тост! Выпьем за «дезинфектора» «Сухогруза»! Сёмина заслуга перед обществом очевидна и бесценна: благодаря его «наивному безумию», сработавшему подобно катализатору в химической реакции, с рынка вытравились два паразита, которые бессовестно эксплуатировали основные потребности человеческого организма – насыщение и опорожнение – и сами кормились с этого, но не смогли ужиться в гармонии, как желудок и кишечник, и из-за взаимной неприязни аннигилировались. Да прибудет с нами безумство храбрых. Ура!
«Лехаим!» – снова послышался одинокий возглас, приглушенный разноголосьем.
***
ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ ИСПОЛЬЗУЕМЫХ НЕОЛОГИЗМОВ
ГНОВНО́, -а́,
ГНОВНЮ́К -а́, -и́,
ДЬМЕРЬМО́ -а́,