Между домом и роддомом

На остановке было многолюдно. Щебетала стайка школьниц в одинаковых темно-синих юбках в складочку. Парнишка – явно студент – стоял, уткнувшись носом в планшет. На экране планшета змеились формулы тройных интегралов. Я тут же вспомнила сессию второго курса и, непроизвольно вздрогнув, отвернулась.

Было много людей разных возрастов, но одинаково хмурых и сосредоточенных, определенно торопящихся на работу. Конечно же, присутствовали вездесущие бабульки, которым непременно нужно ехать в 7-00 в набитом транспорте по своим таинственным делам.

Одновременно подошли две разные маршрутки, и я начала осторожно протискиваться к своей. Люди толкались, я держала сумку перед собой, закрывая живот.

Вдруг я почувствовала на себе чей-то взгляд. Прямо передо мной возник странный парень: в черной футболке, темных очках и надвинутой на лоб кепке.

Он схватил мою сумку и потянул, пытаясь вырвать. Я инстинктивно  вцепилась в сумку обеими руками.  Он дернул сильней. Твердые ручки больно резанули по коже, и я разжала ладони.

Перескочив ограждение, парень бросился с добычей напрямик через проезжую часть. Под аккомпанемент сигналов и визг тормозов вор скрылся в парке напротив.

Маршрутка уехала, я в полной растерянности осталась стоять на остановке.

- Сволочь какая, уже на беременных нападает! – посочувствовала мне маленькая старушка в строгом платье с накрахмаленным воротничком.- Ничего святого нет!

Я всхлипнула.

- Этот гад тут с полгода промышляет, - продолжала бабулька, поглаживая мой рукав. – У меня в прошлом месяце сумку вырвал, а там вся пенсия, только получила. Пришлось на капусте с картошкой сидеть. А у соседки из коляски кошелек увел. В полицию заявление писали, только толку от них – ноль.

Старушка заглянула мне в лицо:

- У тебя хоть на проезд деньги есть? Если что – не стесняйся, я дам.

Я рассеянно проверила карманы:

- Кошелек здесь, телефон тоже. Так что вроде ничего ценного не пропало. Сумку только жалко…

- Хвала Всевышнему! – старушка перекрестилась. – А ты, дочка, не думай – Бог все видит! И он эту нечисть обязательно накажет!

- Уже наказал! – сквозь слезы улыбнулась я. – Думаю, сегодняшняя добыча его порадует – у меня в сумке восемь банок с мочой.

- По Зимницкому что ли? – расхохоталась старушка. – Правильно, пусть испытает на себе чудеса уринотерапии! Хоть я, как химик, в нее не верю.

Но как ни странно, после этого случая парень пропал. И я его больше не встречала, и знакомые подтвердили, что подобные случаи на районе прекратились.

То ли вор нашел для себя новое место охоты, то ли нетрадиционные методы действительно оказались эффективными.

Очарование современной деревни

В понедельник в палату подселили новенькую.

- Доброе утро! – на пороге стояла совсем молоденькая голубоглазая девчонка. - Меня Аленой зовут!

Если бы не кольцо на пальце и внушительный девятимесячный живот, я бы с легкостью приняла ее за школьницу. Образ дополнял клетчатый сарафанчик и длинные русые волосы, заплетенные в колосок.

Мы познакомились и разговорились.

Речь Алены была на удивление правильной, отсутствовали слова-паразиты и сленговые выражения.

Тургеневская девушка – окрестила я ее про себя. Не иначе как профессорская дочка.

- На роды? – уточнила я. – Кого ждешь?

- Да, 37-я неделька уже. - Аленка погладила себя по животу. – Двойню – мальчика и девочку.

- Везет же некоторым! – завистливо протянула Дашка. – Первые роды – и сразу двое. Один раз родишь – и все, отстрелялась!

- У меня третьи роды, - смущенно призналась новенькая. – Две доченьки уже есть.

- Третьи? – изумилась Маринка. – Извини, а лет-то тебе сколько?

- Двадцать один…будет, - слегка покраснела Аленка. – Я просто рано замуж вышла, в шестнадцать.

- Никак, по залету? – подмигнула Дашка.

- По любви, - не согласилась новенькая. – Родители, конечно, сначала были против. А мы пришли с Максимом, на колени встали: «Благословите нас, хотим в храме венчаться».

Образ тургеневской девушки засиял еще ярче. Словно восемнадцатый век возник из небытия, подчиняя себе привычный ход вещей.

И показалось – выгляну в окно, а там деревянные мостовые, кареты с гербами, барышни в кринолинах, кавалерийские мундиры.

Москва, спаленная пожаром, французу отдана… Хотя - это уже девятнадцатый век.

- А расписались мы позже, когда мне восемнадцать исполнилось. Сашке на тот момент два месяца было, - продолжала рассказ Аленка.

- То есть ты в семнадцать забеременела, - подсчитала Дашка. - И что – беременная в школу ходила? А учителя как? А одноклассники?

- В школу я к тому времени уже шесть лет не ходила, - выдала Аленка новые откровения. – В нашей деревне только начальная школа – четыре класса.

- Как в деревне? – растерялась Дашка. – Ты разве не москвичка?

- Деревенские мы, - рассмеялась Алена.

- В жизни бы не сказала, - покачала головой Марина. – Ты такая вся… на гимназистку из царской гимназии похожа. Или на учительницу.