Меж двух орлов

               Мирослава покраснела. До того дня, когда Борута возьмет на руки своего ребенка, было еще достаточно времени. А пока Миросе предстояла первая ночь в новом доме.

Наведя порядок, Нетта показала Миросе небольшое строение, стоящее в сторону леса.

- Вон там – баня. Видишь. Пахолки ее уже затопили. Сейчас дождемся, пока мужчины обмоются, а потом – мы.

- А долго их ждать? – Миросе показалось, что Сколоменд с сынами еще не наговорился, а спать уже хотелось. Бессонная ночь брала свое. Но Нетта в ответ только пожала плечами.

- Как наговорятся, пойдут. Немытым спать идти нельзя, боги не одобрят.

- А, может, мы быстренько? – С надеждой спросила Мирослава, поглядывая на дверь. – Пока они соберутся, а мы – уже.

- Первый пар – для мужчин. – Наставительно сказала Нетта и понимающе улыбнулась. – Не переживай. Долго они не задержатся. Не одной тебе ночью не спалось. Да и Скирмут мой вчера тоже долго за столами засиделся, сегодня не прочь будет поспать подольше. Так-то они еще до рассвета встают, воинов учить.

               Мирослава мысленно вздохнула, а Нетта предложила присесть пока на большую колоду у стены, обещая рассказать еще много чего о ядзвинах.

               Очнулась Мирося от того, что ее поднимают сильные руки.

- Утомилась, ясколочко? – Улыбался Борута, на руках неся молодую жену в сторону бани.  – Сейчас, быстро умоемся, и можно спать.

- А Нетта?  - Закрутила головой Мирося. Последнее, что она помнила, это как они с Неттой привели на колоду.

- Нетта спать пошла уже. А мы - сами управимся.

В бане оказалось неожиданно нежарко.

- Не сильно нагревали, вот и остывает уже. - Пояснил Борута в ответ на вопрос жены. – Только чтобы обмыться после дня. Вот если с дальней дороги кто приходит или с войны, тогда да, тогда большой жар и долгий пар. Чтобы все нечистое из человека выгнать.

               Мирослава уже успела немного проснуться, и теперь любопытно оглядывалась, рассматривая ядзвинскую баню. Баня как баня. Разве что, как и многие ядзвинские строения, частично утоплена в земле, а не поднята вверх на крепком фундаменте. Пахло дымком, мокрым деревом и травами.

               Борута завозился в углу. Глянув на него, Мирослава смущенно отвела взгляд. Пока она оглядывалась, муж успел раздеться и теперь, нимало не смущаясь, складывал одежду в угол.

- Помочь? – Подмигнул Борута смущенной жене, видя, что она никак не решается снять праздничный наряд. Мирося помотала головой, упорно борясь с пуговками керсетки.

               Сегодня с утра она сама удивлялась той отчаянной смелости, что накатила на нее вчера. Было ли дело в какой-то особой ядзвинской магии, или мед, который молодым дали с собой, был особо хмельным? Или запах свежего сена так пьянил, что она вчера забыла про всякий стыд? Или же просто истосковалась по Боруте за прошедшие недели, потому и тянулась к нему.

               Колдовство прошло вместе с угаром свадебного веселья. И теперь приходило осознание, что вот прямо сейчас надо взять и раздеться. До нага. При Боруте.

               Его же, похоже, подобное ничуть не смущало. Да и то, если они без бани спать не идут, то, наверное, ему привычно. Он у себя дома, опять же.

Подождав еще немного, Борута негромко хмыкнул и приблизился к Мирославе. Собственно, в маленьком предбаннике ему для этого понадобился один шаг. Этой баней пользовалась только семья. А на небольшое Сколомендово семейство не было смысла заводить хоромы, чтобы потом зря переводить дрова. Даже сам Борута чаще ходил в ту, что стояла за общинным домом и которой пользовались, в основном, молодые воины.

Осторожно, слой за слоем, помогал Борута Мирославе снимать пущанский праздничный наряд. Намётку ей с утра женщины намотали так, как положено. А вот одеваться придется пока в свое. Разве что сама захочет спрятать приданое в сундуки и одеться в ядзвинское.

- Пойдем! – Снова, как в прошлую ночь, позвал он ее за собой в теплый полумрак. И Мирося, старательно отводя глаза, пошла.

               В бане было почти темно, и тепло. Теплее, чем в предбаннике. Даже немного душно. Но, все равно, не было того горячего, обжигающего пара, которого Мирося ждала. Борута, словно кот, ловко двигался в темноте. Вот стукнуло деревом по дереву, что-то плеснуло, и в лицо Миросе ударил пряный аромат лесных трав.

- Иди сюда! – Позвал Борута. И было в его голосе что-то колдовское, что-то такое, отчего Мирослава мигом забыла о своих страхах и шагнула вперед. Туда, где в темноте светлым пятном выделялась фигура мужа.

- Вот, теперь можно и спать. – Борута довольно потерся носом о плечо жены. От распаренной Мирославы горьковато пахло луговыми травами, и этот запах пьянил не хуже пенного пива.

Больше всего мужчине хотелось сейчас остаться тут, в тесном мирке остывающей бани. Устало закрыть глаза, позволяя себе отпустить послепраздничную усталость и подспудную тревогу, тихим зудом отравляющую ему все веселье последних дней. Но они и так задержались, нарушая издавна заведенный порядок, что последний пар – для банника.