Меж двух миров, Некоторые аспекты чеховского реализма

Быть может, поэтому ситуативных сравнений в "Мертвых душах" не так уж много, они по большей мере выполняют служебные функции и никак не могут заслонить эпических.

Вероятно, этим объясняется постепенное вымывание данных конструкций из гоголевских текстов.

Во всяком случае в "Мертвых душах" никаких важных высказываний Гоголь в такую форму не облекает.

Думается, что Чехов, читая произведения Гоголя, воспринял прежде всего идею двойственности мира, которая оказалась близка его собственным воззрениям.

И почувствовал важность сравнения как ведущего средства реализации данной идеи в произведении.

Пожалуй, это главное, чем обогатил Чехова его великий предшественник.

Все прочие совпадения и сходства отчасти - следствие названной основополагающей общности, отчасти - отражение типологической близости двух творческих индивидуальностей.

Некое родство взглядов двух писателей на мир и художественное слово обнаруживается в их текстах достаточно часто. Вот характерный пример:

"Кобыла называлась Аграфена Ивановна; крепкая и дикая, как южная красавица, она грянула копытами в деревянное крыльцо и вдруг остановилась".

Многие читатели, наделенные чувством стиля и по случайности не читавшие гоголевскую повесть "Коляска", думается, могли бы предположить в этом отрывке авторство Чехова. И не без "оснований".

Особенно много точек схождения в области сравнений.

Очень по-чеховски звучит эта фраза: "Голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз; голова Ивана Никифоровича на редьку хвостом вверх".

Вполне органичным для Чехова было бы такое наблюдение: "... за два рубля в сутки проезжающие получают покойную комнату с тараканами, выглядывающими, как чернослив, изо всех углов ". И описание бревенчатой мостовой из "Мертвых душ" без особых "неудовольствий" с обеих сторон могло бы вписаться С.94

в чеховский текст: "Эти бревна, как фортепианные клавиши, подымались то вверх, то вниз ".

Следует, однако, подчеркнуть, что сравнения у Гоголя - и оригинальные, и общеязыковые (сквозили, как решето; ясное как день; черный, как уголь, и т. д.) - используются экономно, они подчеркнуто штучны. Чехов же сделал сравнения своим ведущим тропом и применял довольно широко.

Есть смысл, хотя бы - бегло, затронуть состояние данного вопроса применительно и к некоторым другим чеховским предшественникам. Прежде всего нас будут, конечно же, интересовать ситуативные обороты с "как будто", "словно", "точно", "как бы" и вводным "казалось".

Подобные обороты крайне редко встречаются в прозе А.С.Пушкина. Причем предпочтение он отдавал конструкциям с вводным "казалось", что особенно заметно в "Капитанской дочке" и что, видимо, связано с общим стремлением Пушкина 30-х годов по возможности избегать категоричности.

Не характерны ситуативные обороты и для прозы М.Ю.Лермонтова.

Гораздо шире такие конструкции представлены в стихотворных произведениях обоих писателей.

Думается, достаточно будет привести широко известные хрестоматийные строчки:

И он, как будто околдован,

Как будто к мрамору прикован,

Сойти не может!

("Медный всадник")

А он, мятежный, просит бури,

Как будто в бурях есть покой!

("Парус")

Но все же было бы преувеличением сказать, что ситуативные обороты имели определяющее значение для поэтики Пушкина и Лермонтова. В их художественных системах это всего лишь одно из изобразительно-выразительных средств, не наделенное какими-то преимуществами в ряду других.

Ф.М.Достоевский в первые годы творчества (1846 - 1847) крайне редко использует какие-либо сравнения.

С 1848 года сравнений становится чуть больше, хотя они и не играют в произведениях писателя значительной роли.

Всплеск интереса к оборотам с союзами "как будто", "как бы", "точно" обнаруживается в "Преступлении и наказании". Но эти обороты выполняют здесь, в основном, локальные функции и с общим планом произведения, пожалуй, связаны лишь тем, что придают тексту некоторую "неуверенность" тона, ускользаюС.95

щую текучесть оценок и суждений, что, однако, достигается не только данными формами.

Ощущение интригующей неопределенности, своего рода "проблемности" слова повествователя создается и прерывистой интонацией, изломанным синтаксисом, некоторыми шероховатостями стиля, погрешностями против грамматической логики и, наконец, этими гадательными "как-нибудь", "какая-нибудь", "как-то" и т. д.

Такое письмо не только отражает состояние героя, мира, но и помогает писателю поддерживать читательский интерес, даже к "проходным" эпизодам.

Каких-либо иных задач традиционные сравнения и ситуативные обороты в произведениях Достоевского, на наш взгляд, не решают.

В романе "Идиот" их становится значительно меньше, в "Бесах" и "Подростке" - еще меньше, что, в целом связано, как представляется, с усилением "авторской воли" в художественном мире Достоевского.

Несколько чаще сравнительные конструкции встречаются в "Братьях Карамазовых", в котором слово повествователя вновь отчасти наполняется ощущением проблемности оценок и суждений.

Похожую эволюцию претерпели сравнительные обороты в творчестве И.А.Гончарова.