Мевервильский оборотень

Каролина, встретила их в своем кабинете. На ее столе лежали несколько исписанных листов.

– Дитя мое, – герцог, шагнув к дочери, нежно поцеловал ее, – брат Алоимус хотел поговорить с тобой. Он считает, что ты забыла о всякой осторожности, и твоя горячность может обернуться против тебя.

– Милорд, – Каролина отстранилась от отца, и ее губы капризно дрогнули, – он может говорить Вам что угодно. Судьей между нами теперь выступит кардинал. Вот если Его высокопреосвященство отпишет мне, что я веду себя опрометчиво и недостойно истинной христианки, я приму Его волю… Но кажется мне, что его реакция будет иной. И именно поэтому брат Алоимус пытается заставить Вас связать мне руки.

– Никто рук тебе связывать не собирается, Каролина… Что ты, дитя мое? С чего ты взяла такое? Брат Алоимус напротив говорит, что они с Его преосвященством готовы всячески помогать в деле борьбы с оборотнем, он только просит, чтобы все твои действия были тщательно подготовлены и продуманы и не более того…

– Вы уверены в том, отец? Сегодня во время охоты я что-то не заметила его помощи… скорее напротив – попытки отговорить, вернуть, не дать мне прикончить эту богомерзкую тварь…

– Миледи, Вы несправедливы ко мне… Все мои слова объясняются лишь беспокойством о Вашей безопасности и не более того, – вступил в разговор вошедший вслед за герцогом монах, – я предвидел, что ратники не готовы к погоне за этим созданием Сатаны. Я знал, что в решающий момент они могут душевно дрогнуть и подвергнуть Вас, миледи ужасному риску… Эти душевно нестойкие представители рода человеческого поддались на козни Сатаны и чуть не привели Вас к гибели… Это было бы трагедией и невосполнимой потерей для нашей церкви. Таких истинно чистых душой христианок, на которых снизошло Божье благословение очень мало и их нельзя подвергать столь большому риску… Вот если бы Вы не сочли за труд и предупредили бы нас заранее, что готовитесь к схватке с оборотнем, мы бы отобрали только морально устойчивых воинов. Снабдили бы их охранными ладанками и подготовили бы для столь ответственного дела… А так оно провалилось именно из-за того, что такой подготовительной работы проведено не было… Я ведь вообще-то, миледи, просить Вас пришел не только поберечь себя на будущее, но и еще свидетельствовать перед церковным судом о недостойном поведении всех воинов сопровождения. Чтобы суровый приговор, вынесенный им, послужил бы хорошим уроком набранным взамен ратникам… А еще, что бы Вы помогли отобрать тех, кто, по Вашему мнению, в будущем не поддастся дьявольским козням и станет достойными соратниками в столь важном деле… Вы должны знать, миледи, что я с готовностью помогу во всем и с радостью сделаю все для той, кого Господь избрал своей карающей дланью, чтобы избавить всю округу от богомерзкой твари. Я лишь покорно прошу не рисковать так более и только…

– Вы действительно готовы помогать и предоставите возможность наравне с вами готовить ратников и все последующие походы против оборотня? – удивленно переспросила Каролина, чуть приподняв брови.

– Безусловно, – кивнул ей монах.

– Тогда, возможно, я и правда несколько опрометчиво решила писать кардиналу. Вполне возможно, при таком подходе мы справимся с оборотнем и собственными силами, – Каролина решительно шагнула к столу и резким движение порвала исписанные листы на мелкие куски.

– Так Вы дадите показание на церковном суде? – осторожно осведомился монах.

– Я думаю, если их хорошенько накажут, чтоб неповадно было трусить впредь, то столь жесткие меры и ни к чему… Это я в сердцах сказала, от отчаяния, что вновь не смогла справиться с порождением Сатаны во славу Божию.

– Вы можете сами присутствовать, чтоб убедиться, всех накажут так, чтоб выжили лишь сильнейшие и воистину стойкие, – улыбнулся он ей, – святая церковь заинтересована в том, чтоб служители ее в ответственный момент не дрогнули духом.

– Это радует, я не откажусь, – губы Каролины тронула очаровательная улыбка, – Вы, брат Алоимус, развеяли все мои сомнения лишь парой фразой. Теперь мне даже стыдно за те слова, что я наговорила Его преосвященству.

– Все мы грешны, миледи. Безгрешен лишь Господь, но коли чувствуете, на сердце камень вины, думаю, Вам стоит исповедаться и покаяться перед Его преосвященством.

– Я обязательно прибегну к Вашему совету. Сегодня же съезжу к нему, – кивнула Каролина.

– Как славно, дочь моя. Я знал, что ты мудра и рассудительна, – герцог, приблизившись к дочери, ласково коснулся ее щеки, потом повернулся к монаху: – Пойдемте отобедаете с нами, брат Алоимус, счастливое избежание моей дочерью всех опасностей я думаю даже следует отметить несколькими кубками вина.

– Ну Вы и повод нашли, отец, – Каролина с усмешкой покачала головой.

– Очень хороший повод, миледи, – поддержал герцога монах, знающий, что вина из герцогских подвалов славятся на всю округу, – нужно восславить Господа нашего, хранившего Вас в час опасности. Да и не оставит он Вас и впредь.