Метрополис. Город как величайшее достижение цивилизации

Со своими 110 высотными домами из красного кирпича и 11 250 квартирами район Стайвесант-таун – Питер-Купер-Виллидж был построен, чтобы позволить ньюйоркцам «жить в парке, жить в сельской местности, не выезжая из Нью-Йорка», а заодно показать, какой городская жизнь может стать и какой она станет. Но одиннадцати тысячам представителей рабочего класса пришлось собрать вещички и уехать прочь. New York Times назвала этот процесс «величайшим и самым значительным перемещением семей в истории Нью-Йорка». Новенькие высотки, окруженные парками, были построены, чтобы «семьи с умеренными доходами могли жить в здоровых, комфортных и достойных условиях». Вопрос в том, что «умеренные доходы» означали средний класс[393]. Рабочему классу надо было еще подождать своих «башен в парке». Когда они наконец появились, то их построили за сравнительно скромные 50 миллионов долларов, если сравнивать с затратами на Стайвесант-таун. И эти башни, само собой, разместили на окраине мегаполиса. Бетонные проекты вроде Квинсбридж Хаузес были только началом высотной бетонной драмы в отрасли муниципального жилья.

Вертикальный автомобильный город принимал самые разные формы и облики. Комбинация личных автомобилей и башен зачаровала градостроителей по всему миру, особенно когда на нее смотрели через киноэкран. Нью-Йорк все так же оставался маяком прогресса для метрополисов.

* * *

В ту эпоху, когда город оказался в тени больших зданий, перенаселения, преступности, социальных потрясений и экономического хаоса, удрученный отчуждением, одиночеством и анемией, несомненной удачей выглядело то, что все еще встречались герои, способные подняться над сверхчеловеческим масштабом метрополиса середины ХХ века. Они небоскребы не как непривлекательные монументы, а как игрушки; не убоявшись бетонных джунглей и толп, они остались личностями, пусть даже и спрятанными за двойственной идентичностью.

Брюс Уэйн и Кларк Кент, заявившие о себе в марте и апреле 1939 года, оказались одинокими борцами за очищение родных для них городов, Готэма и Метрополиса; и тот и другой город создан под кальку Нью-Йорка. Подобно своим альтер-эго, Бэтмену и Супермену, эти фигуры воплощают эскапизм и осуществление желаний. Они – бодрствующие стражи, сражающиеся с жуткими призраками урбанистической жизни: большим бизнесом, организованной преступностью, алчными политиками, продажными полицейскими и уличными грабителями.

Небоскребы уменьшались до человеческого масштаба, когда Супермен перескакивал через них одним скачком или Бэтмен карабкался вверх с невероятной легкостью. Оба смешивались с толпой и становились анонимными, когда это им требовалось. Будучи Кларком Кентом, Супермен представал как невзыскательный профессионал в очках с мягкими манерами, и по городу он передвигался незамеченным. Ничего случайного в том, что Кент как часть Супермена базируется на облике Гарольда Ллойда, актера эпохи немого кино с ординарной внешностью, в фильмах которого были приключения на небоскребах. Супермен сражается с подозреваемыми всех сортов, он настоящий городской воин. Рентгеновское зрение позволяет Супермену видеть секреты, и в ранних комиксах он, словно всемогущий градостроитель, уничтожает трущобы, чтобы помочь правительству создать лучшие дома для работающих бедняков.

Бэтмен и Супермен начали свою жизнь в самый правильный для себя момент. Город превращал людей в карликов, он подавлял их одновременно физическими размерами и количеством жителей. Оба эти параметра стали теми силами, которые сокрушали душу горожанина в ХХ веке. Высотные здания придумали для того, чтобы они стали нормой, не просто местом работы, а домом. Ничего удивительного, что они быстро сделались такими популярными. Бетмэн и Супермен были порождениями Великой депрессии и организованной преступности, урбанистического утопизма и тревоги по поводу небоскребного будущего. Но в 1939 году они также символизировали бегство от куда более серьезных угроз, надвигавшихся на город.

12 Аннигиляция Варшава, 1939–1945 годы

Шанхай: именно в этом городе началась Вторая мировая война[394].

Поэт Уистен Оден и писатель Кристофер Ишервуд посетили легендарный, освещенный неоном, сверкающий, развратный Шанхайский международный сеттльмент в мае 1938-го и обнаружили, что находятся среди «покрытых кратерами руин лунного ландшафта», который еще недавно был крупнейшим городом Китая. Весь ужас блицкрига, воздушных бомбардировок, длительной осады, беспощадных снайперов и битв за каждый дом обрушился на китайский мегаполис задолго до того, как его европейские сородичи столкнулись с тем же кошмаром. Всего за несколько месяцев до атаки на Шанхай немецкие бомбардировщики сровняли с землей баскский городок Герника, поддерживая одну из операций Франко во время Гражданской войны в Испании. Мир столкнулся с чем-то новым: современное воздушное оружие оказалось в состоянии уничтожать целые города[395].