Метр Адам из Калабрии

Устроив все это, Марко стал продолжать вылазки в горах, к величайшему удовлетворению своих товарищей, которые не видели в Марко Бранди человека, значительно превосходящего их во всем, и вследствие этого, быть может, не слишком его уважали, но зато любили. И потому они испытали глубочайший страх, когда через три года после этого их предводителю, как мы уже рассказывали, еле-еле удалось спастись от преследователей (он избежал пленения лишь перепрыгнув через стену сада аббатства, и все то время, пока он там прятался, его кормила сердобольная сестра Марта). Члены банды безропотно приняли условия, высказанные Мадонной, несмотря на то что выполнение их отрывало отряд от истинного центра разбойных операций на три года. И они отошли на условленное расстояние, устраивая набеги на всей остальной территории Калабрии и с уважением обходили Никотеру и ее окрестности.

Они вернулись туда через три дня после истечения назначенного срока, чему были несказанно рады, поскольку с этими местами, начиная от Шиллы вплоть до Монтелеоне и Пиццо, одних связывала любовь, других — семья, ну а прочих — дружба. Почти везде на них смотрели как на изгнанников, хотя, напротив, только тут они были у себя дома.

В тот вечер, когда разразилась гроза, эти храбрецы спокойно собрались в доме, отстоявшем в нескольких шагах от дороги, чтобы со стаканчиком в руках отпраздновать свое возвращение, и вдруг Марко Бранди, случайно выйдя из дома, увидел капрала Бомбарду, который, как он и написал метру Адаму, направлялся в отчий дом, чтобы провести отпуск в кругу семьи. Марко Бранди унаследовал от отца ненависть к военной форме; возможно, на пустой желудок он удовольствовался бы выражением презрения по отношению к молодому артиллеристу, но несколько стаканчиков калабрийского муската ударили ему в голову, и он решил не дать возможности путнику мирно двигаться к цели. Поэтому он выскочил на дорогу и, поравнявшись с капралом, пошел с ним бок о бок.

В течение минуты молодые люди молча наблюдали друг за другом.

Затем Марко Бранди, смерив капрала взглядом с ног до головы, спросил его:

— Вы военный?

— Некоторым образом, — ответил Бомбарда, подкрутив усы.

— В каких войсках служите? — продолжал расспросы бандит.

— В пешей артиллерии, — заявил капрал тоном, которым подчеркивалось превосходство этого рода войск над всеми прочими.

— Паршивые войска! — заметил Марко Бранди и выпятил нижнюю губу в знак презрения.

Настала минута молчания; в продолжение ее капрал Бомбарда попытался осмыслить только что им услышанное, затем, словно ничего не поняв, он переспросил:

— Так что вы сказали?

— Я сказал «Паршивые войска!» — столь же невозмутимо повторил его собеседник.

— А почему, хотел бы я знать, голубчик мой? — поинтересовался капрал.

— Да потому, что от этих войск больше дыма, чем огня, больше шума, чем дела, — вот почему. А какое у вас звание в этой самой артиллерии?

— Звание капрала, — заявил Бомбарда тоном, в котором предполагалась уверенность говорившего в том, что эти сведения возвысят его в глазах спутника.

— Жалкое звание, — пробормотал Марко Бранди и, чтобы выказать свое презрение к нему, на этот раз, выпятил обе губы.

— Как это «жалкое звание»? — воскликнул молодой военный, все еще сомневаясь в том, что у человека может на деле хватить наглости произнести в его присутствии подобные слова.

— Само собой разумеется, — промолвил Марко Бранди, — разве вы не знаете пословицы: «Besogna dieciotto caporali per far’ un’ coglione»?[2]

He успел бандит закончить фразу, как у артиллериста в руке оказалась сабля.

— Вот видишь, я сказал правду! — воскликнул Марко Бранди, делая шаг назад. — Ты же взял против меня саблю в руки, а я ведь безоружен.

— Ты прав, — согласился артиллерист, убирая саблю в ножны, и продолжил: — А кстати, у тебя есть нож?

— Да разве есть на свете хоть один калабриец, который ходил бы без него? — ответил Марко и вынул упомянутое орудие из кармана штанов.

— Отлично! — заявил капрал, следуя его примеру. — На сколько дюймов деремся?

— На все лезвие, — отвечал бандит, — в этом случае нельзя будет сжульничать.[3]

— Годится! — воскликнул артиллерист, становясь в позицию.

— А теперь, — добавил его противник, — хочешь, я скажу тебе нечто такое, от чего у тебя прибавится мужества, если его тебе недостает. Так вот: если ты меня убьешь, то станешь сержантом.

— А почему?

— Да потому, что я Марко Бранди.

— К бою! — воскликнул артиллерист.

— Защищайся! — воскликнул бандит.