Методом исключения

— Мне?! Этого козла? А наоборот не хотите? Может, это я ей отставку дал! Может, другую получше ее нашел!

Орехов не сдержал улыбки.

— Красивее Лены Пономарёвой? И где же такие проживают, интересно знать?

— А не скажу вам! — с шутовской гримасой отрезал Суслик. — Еще отобьёте, глазом не успею моргнуть. Вы ведь такой народ…

— Нет, Рябов, как это ни печально, — с серьезным видом заговорил Орехов, — как это ни печально, а все-таки не вы Пономарёвой дали отставку. Все-таки она предпочла вам Студенова.

Суслик дурашливо всхохотнул.

— А дальше что? Интересно послушать, я-то ведь ничего не знаю!

— Может, вначале вы и смирились со своей судьбой, решили, что насильно мил не будешь, — продолжал рассуждать Орехов. — Как говориться, ушли с дороги. Но затем каким-то образом вам стало известно, что Студенов оставил Пономарёву в интересном положении… Знаете, на вашем месте я тоже, наверное, захотел бы отомстить…

— Вы побудьте на моем месте, — Суслик ткнул пальцем вниз, — а потом я бы вас послушал…

— И когда вы узнали о смерти Пономарёвой?.. — спокойно продолжал Орехов.

— Вы не шутите? — вскинулся Суслик. — Она что, в самом деле?.. Да нет, вы…

— Не прикидывайтесь, Рябов, будто вам ничего не известно! — сказал Орехов.

— Если хотите знать, последний раз мы с ней встретились где-то в сентябре прошлого года. Поговорили по-хорошему и решили поставить точку. Не было у нас никакой любви! — и опять задергался, замахал руками: — Мужики, одумайтесь!

— Это все, что вы можете пока нам сообщить? — спросил у него Орехов.

Суслик как отрезал:

— Всё!

— Тогда вам придется еще одну ночь провести в кутузке. Подумайте хорошенько еще раз обо всем и примите правильное решение, — спокойно напутствовал его Орехов.

А когда Суслика увели, закинул сцепленные руки за голову, откинулся на спинку стула и устало проговорил в потолок:

— До чего упрямый парень!

— До утра образумится, — пообещал Савельев. — Он же выдал себя с головой.

— Каким образом?

— А назвал Студенова «козлом вонючим»! Это ж у зеков самое непереносимое ругательство. И тот тип в дубленке…

— Ну да, тоже обругал Студенова «вонючим козлом», — оживился Орехов. — Ты это здорово подметил, Паша. А то я уже начал сомневаться…

— С чего вдруг? — удивился Савельев. — Все нормально. Утром этот артист расколется, я тебе говорю!

10

Однако следующее утро началось с плохих новостей.

Обыск, произведенный накануне вечером на квартире у Рябовых, не дал ожидаемых результатов: не было обнаружено ни отвертки со следами крови, ни следов крови на одежде Суслика. Тщательное обследование дубленки, в которой задержали Суслика, тоже ничего не дало.

Поэтому рассчитывать на то, что прокурор даст санкцию на арест, сейчас и думать было нечего. По закону, подозреваемый может быть задержан в интересах следствия не более чем на трое суток. Затем он либо освобождается из-под стражи, если нет достаточных оснований для его ареста, либо арестовывается с санкции прокурора на более длительный срок, если в результате предварительного расследования такие основания возникают.

Когда Орехов зашел к Савельеву обменяться соображениями на этот счет, Паша говорил по телефону. Заказывал билет на самолет. До Томска.

Орехов сразу почувствовал неладное: он знал, что в Томске проживают родители Савельева, и что его отец болен раком.

— Худо? — спросил Орехов, когда Паша положил трубку.

Вместо ответа Савельев молча протянул телеграмму:

«Вылетай. Отец…»

— Прими соболезнования…

Савельев промолчал, скорбно кривя губы.

— Как я без тебя буду? — спросил немного погодя Орехов.

— Да уж немного осталось, — сказал Савельев.

— Вся надежда на таксиста, — Орехов тяжело вздохнул. — Ты не звонил ему?

— Нет еще. Позвони сам.

— Ладно.

Скупо простились. От Савельева Орехов зашел к своему шефу, начальнице следственного отдела, и поплакался в жилетку.

Ангелина Андреевна согласилась с ним, что при сложившейся ситуации без помощи опытного опера не обойтись. Тут же созвонилась с начальником уголовного розыска Феоктистовым, и тот пообещал подумать.

Видимо, думал он на этот раз недолго, потому что уже через каких-нибудь полчаса к Орехову зашел старший оперативный уполномоченный Бородин и попросил для ознакомления все имеющиеся в наличии материалы по делу.

— Посмотрю, потом поговорим, — и снова ушел.

В связке с Сергеем Бородиным Орехову работать еще не приходилось, однако он знал, что это классный оперативник, у которого самый высокий процент раскрываемости. Но и по всякого рода взысканиям он также шел с большим отрывом от остальных сотрудников уголовного розыска: методы его работы не всегда согласовывались со статьями уголовно-процессуального кодекса. Ко всему прочему, он не любил заниматься писаниной. Но это, последнее, Орехов заранее решил целиком взять на себя.

Пока Бородин отсутствовал, Орехов созвонился с таксопарком, и водителю Шмелеву было передано по рации уведомление о том, что ему следует к такому-то часу явиться в милицию.

Таксист подъехал, а к этому времени и Бородин ознакомился с материалами по делу, так что следователь и опер вместе провели процедуру опознания.