Метод отстрела

– Лейтенант погиб, сэр, – сообщил сержант, правая рука которого была упакована в лубок и висела на повязке. – После удара вертолетов он пошел туда… – Сержант качнул подбородком в сторону скальной гряды. – Проверить, остался ли там кто-то в живых.

– И что?

– Какой-то сумасшедший ублюдок подорвал гранату, сэр. Убил себя, лейтенанта и ранил двух ребят. – В голосе сержанта проявились истерические нотки, а на глазах проступили слезы. – Сэр, как можно воевать в этой дикой стране, с этими сумасшедшими людьми?!

– Идите, сержант, – взмахнул рукой Уолт, отворачиваясь. – Все будет нормально.

Сержант и поддерживающий его солдат с перевязанной головой заковыляли дальше, к вертолету, в который шла посадка раненых. В другой грузили тела убитых.

У капитана просто не было ответа на заданный сержантом вопрос. То, что он сейчас видел, было разгромом. Чудовищным, диким разгромом. Погибли люди, повреждена, а местами и уничтожена техника. И при этом цель операции не достигнута. Пленный церэушник по-прежнему остается в руках этих сумасшедших фанатиков.

– Мы не будем атаковать. – Капитан подошел к специально направленному с десантом «переговорщику». – Это невозможно. Мы просто потеряем людей, а эти ненормальные напоследок еще и убьют нашего человека. Нужно договариваться.

– Попробуем, – согласился «переговорщик». В глазах его также плескался страх. Он не был профессиональным военным, и тем страшнее для него было видеть то, что здесь произошло. – Я сделаю все, что от меня зависит.

3

Командир рейнджеров несколько переоценил свои силы. Точнее, силы своей группы. Он рассчитывал «на плечах» деморализованного и бегущего противника ворваться в кишлак и выполнить задание. Однако уже возле первых домов его группа столкнулась с организованным сопротивлением. И не только с ним.

Оправившиеся боевики, к которым подошло подкрепление, усилили нажим. Учитывая то, что численное превосходство было на стороне моджахедов, группа понесла потери и была вынуждена отходить. Опять же, рейнджеры не были готовы к вязкому затяжному бою. Для сохранения мобильности они были вынуждены использовать облегченную экипировку и взять с собой минимум боеприпасов. Теперь все это работало против них. Группа оказалась уязвимой на открытой местности предгорья.

Рейнджеры, огрызаясь короткими, злыми очередями, отходили к горам под плотным ружейно-пулеметным огнем противника. Вдобавок ко всему эти бешеные вовсю использовали одноразовые гранатометы, которых у них, судя по всему, было более чем достаточно.

О какой-то поддержке с воздуха не могло идти и речи. «Ястребы» были дозаправлены и барражировали неподалеку, в полной готовности снять десант, но вот с боеприпасами у них были некоторые, если можно так сказать, сложности. Тем более здесь, на окраине кишлака, они находились в сфере огня зенитных установок.

Операция, непродуманная, подготовленная второпях, в большей степени под влиянием эмоций, провалилась с громким треском. Это уже было ясно всем – не только командиру рейнджеров. Нужно было уходить. Но для проведения эвакуации группа должна была выйти из боя, оторваться от противника. А моджахеды не позволяли этого сделать – висели буквально на пятках.

Отряд продолжал терять людей. Двоим раненым нужна была срочная медицинская помощь, иначе за их жизнь никто не смог бы поручиться. Командир уже готов был оставить заслон из нескольких добровольцев-смертников, чтобы с остальными людьми выйти в ранее оговоренное место, где их смогли бы принять на борт вертолеты, когда с ним связался капитан Уолт, осуществлявший общее командование десантом:

– Атака отменяется. Будем вести переговоры. Постарайтесь договориться о прекращении огня.

Легко сказать… Однако командиру ничего другого и не оставалось. Уловив небольшую паузу в перестрелке, он громко, срывая голос, закричал на плохоньком дари:

– Эй! Не стреляйте! Мы тоже не будем стрелять! Давайте договариваться! С вами хочет говорить наш главный!

4

– Что он там орет?! – удивленно поинтересовался Абдул Карим у ближайшего к нему боевика.

– Он хочет вести переговоры, саиб, – «перевел» тот.

– Переговоры… – Полевой командир задумался.

Конечно, с неверными не может быть каких-то переговоров. Их нужно истреблять. Однако бой затягивался. Обе стороны несли потери. И, что самое обидное, потери зряшные. Ни за что. Потому что и тот, кто был нужен американцам, и тот, из-за чьих денег вообще все это затеялось, вместе с какими-то неизвестными наглецами удалялись в неизвестном направлении.

То есть если изначально Абдул Карим ввязался в эту бойню из-за денег Бобошерова, то сейчас шла война ради самой войны.

У полевого командира теперь, когда он убедился в том, что не американцы похитили его пленников, возникла новая версия происшедшего.