Меткая Пуля

Такова была дорога к месту, где находились птицы, за которыми предстояла охота.

В те времена, к которым относится наш рассказ, страусы еще водились в достаточно большом количестве на лугах Арканзаса и в верховьях Миссури; охота за ними была одним из любимых развлечений краснокожих и охотников.

Вероятно, постепенное вторжение белых в эти места и громадные расчистки земель с помощью топора и огня вынудили страусов уйти в неприступные края Скалистых гор или песков Дальнего Запада.

Здесь мы скажем, без всякого притязания на ученость, несколько слов об этом странном животном, которое мало известно в Европе.

Страусы обычно живут малыми семьями по восемь-десять особей, разбросанными по окраинам болот или по берегам озер или рек; питаются они свежей травой.

Верные родной почве, они не удаляются от соседства с водой и в ноябре кладут свои яйца в самых диких и пустынных местах, имея в кладке, как правило, от пятидесяти до шестидесяти яиц. Высиживают яйца эти птицы только ночью, самцы и самки поочередно. Когда приходит пора детенышу вылупиться из яйца, страус разбивает носом скорлупу, которую немедленно облепляют мошки и разные другие насекомые, служащие пищей молодому выводку.

Страус западных прерий мало отличается от нанду в пампасах Патагонии и от африканского страуса.

Он имеет около пяти футов в высоту и около четырех с половиной в длину — от груди до кончика хвоста; его клюв очень острый и длинный — пяти с лишним дюймов.

Отличительная черта страуса — его необычайное любопытство.

В индейских селениях, где страусы живут как домашние животные, они часто подбираются к людям, беседующим между собой, и подолгу всматриваются в них пристальным взглядом.

В прериях такое любопытство часто ведет к их гибели, так как они тотчас бегут посмотреть на все, что кажется им странным.

Вот какой по этому поводу есть индейский рассказ, за достоверность которого мы не ручаемся.

Ягуары — большие охотники до мяса страусов. На их беду, как они ни прытки, а страуса догнать не в состоянии. Но ягуар хитрое животное — чего не возьмет силой, то доставит себе уловкой.

Вот хитрость, к которой прибегает ягуар в подобном случае: он ложится на землю, как мертвый, приподнимает хвост и быстро размахивает им во все стороны. Привлеченные зрелищем неизвестного им предмета, страусы простодушно подходят ближе; остальное угадать легко — птицы становятся добычей коварных обманщиков.

После довольно быстрой скачки в продолжение трех часов охотники прибыли на обширную, обнаженную песчаную равнину. Во время пути Серый Медведь и его белые гости едва обменялись несколькими словами; молодой вождь почти все время ехал впереди, тихо разговаривая с Белым Бизоном.

Возле ручья охотники спешились и пересели на свежих лошадей, которых вождь позаботился доставить сюда ночью, и теперь они успели отдохнуть, так что могли проделать длинный путь.

Серый Медведь разделил охотников на два равных отряда, сам стал во главе одного, а графу вежливо предложил возглавить другой.

Однако молодой француз, никогда еще не присутствовавший на подобной охоте, не имел понятия, каким образом она должна происходить, и потому отказался от чести, поблагодарив вождя за его любезное предложение.

Серый Медведь подумал с минуту и обратился к Меткой Пуле.

— Мой брат знает страусов? — спросил он его.

— Еще бы! — ответил канадец, улыбаясь. — Серого Медведя еще не был на свете, когда я уже охотился за страусами в прериях.

— Хорошо, — продолжал вождь, — тогда мой брат пойдет во главе второго отряда.

— С удовольствием принимаю ваше предложение, — ответил охотник, поклонившись.

После первых распоряжений началась охота.

По данному сигналу первый отряд, возглавляемый Серым Медведем, помчался в степь, описывая полукруг таким образом, чтобы погнать дичь к расположенному впереди оврагу.

Другой отряд, с Меткой Пулей во главе, рядом с которым находились граф и его слуга, выстроился в дугу, образовавшую другую половину круга.

При движении всадников этот круг постепенно сужался, когда впереди внезапно показалось с десяток страусов; самец, стоявший на карауле, пронзительным, точно боцманским, свистом предостерег свою семью об опасности.

В то же мгновение страусы пустились бежать без оглядки.

Охотники помчались за ними.

Равнина, до тех пор безмолвная и мертвая, вдруг ожила и теперь представляла собой самое странное зрелище.

Лошади неслись за несчастными птицами во всю свою прыть, поднимая за собой волны серой пыли.

Пришпоривая взмыленных лошадей, индейцы неслись на расстоянии двенадцати или пятнадцати шагов позади страусов; наклонившись вперед, они размахивали над головой своими страшными палицами и с размаху метали их в животных.

В случае промаха они нагибались до самой земли, не останавливая стремительной скачки, поднимали оружие и метали его снова.

В это время подняли еще несколько семейств страусов.

Охота приняла невиданный размах.

Крики и восклицания торжества переросли в оглушительный шум.