Метка Афины

— Никаких балерин! — поспешил Эфиальт. — И что касается этой штуковины, — он посмотрел на бронзовую бочку с отвращением. — Зачем она? Это не интересно.

— Но в этом весь смысл шоу. Он умрет, если остальные его не спасут. А если они придут вовремя…

— Ох, лучше бы это было так! — сказал Эфиальт. — Первое июля, Календы Июля, посвященные Юноне. Тогда Мать и хочет уничтожить этих дурацких полубогов и кинуть это в лицо Юноне. К тому же, я не собираюсь платить сверхурочные этим духам гладиаторов!

— И тогда все они погибнут, — сказал От. — А мы начнем разрушение Рима. Прямо так, как хочет мама. Это будет потрясающе. Толпе должно понравится. Римские призраки обожают такие вещи.

Эфиальт не выглядел убежденным.

— Но бочка просто стоит здесь. Нельзя ли подвесить ее над костром или кинуть в бассейн с кислотой или что-то в этом роде?

— Он нужен нам живым еще несколько дней, — напомнил От своему брату. — Или же семерка не проглотит наживку и не примчится сюда спасать его.

— Хм. Думаю, ты прав. Но немного криков не помешало бы. Эта медленная смерть слишком уж скучна. И, да, что там с нашей талантливой подругой? Она готова принять гостя?

Лицо Ота приняло кислое выражение.

— Я не люблю говорить с ней. Она нервирует меня.

— Но она готова?

— Да, — неохотно согласился От. — Она готова уже на протяжении нескольких веков. Никому не убрать эту статую.

— Превосходно, — Эфиальт потер руки в предвкушении. — Это большой шанс для нас, брат мой.

— Так же ты сказал о нашем последнем трюке, — пробормотал От. — Я держал этот кусок льда, подвешенный над рекой Летой шесть месяцев, и никто не обратил на нас ни малейшего внимания!

— Тут все будет по-другому! — настаивал Эфиальт. — Мы установим новый стандарт вечеринок! И если маме понравится, то тогда мы сможем проложить наш собственный путь к славе и богатству!

— Надеюсь, — вздохнул От. — Хотя, я все же думаю, что те костюмы балерин из Лебединого Озера хорошо бы…

— Никакого балета!

— Прости.

— Идем, — сказал Эфиальт. — Давай проверим тигров. Я хочу быть уверен, что они голодны!

Гиганты неуклюже ушли куда-то в темноту, и Перси повернулся к сосуду.

«Я должен узнать, что там внутри, — подумал он».

Он направился вперед, прямо к поверхности сосуда. Затем он прошел сквозь него.

Внутри сосуд пах чьим-то несвежим дыханием и ржавым металлом. Единственный свет исходил от тусклого фиолетового свечения темного меча, чье лезвие из Стигийской стали было установлено против одной из стен контейнера. У мальчика, который держал меч, был удрученный вид, одет он был в рваные джинсы, черную рубашку и старую куртку летчика. На его правой руке блестело серебряное кольцо в форме черепа.

— Нико, — позвал Перси. Но сын Аида не слышал его.

Сосуд был абсолютно герметичен. Воздух в нем становился ядовитым. Глаза Нико были закрыты, дышал он слабо. Казалось, он медитировал. Его лицо было более бледным и худощавым, чем помнил Перси.

На внутренней стенке сосуда Нико как будто выцарапал мечом три метки, возможно, они означали те три дня, которые Нико провел в плену?

Казалось невозможным для Нико выживать так долго, постоянно задыхаясь и находясь без доступа к свежему воздуху. Даже во сне Перси начинал ощущать панический страх, желание получить достаточно кислорода.

Потом он заметил что-то, лежащее между ног Нико — какие-то блестящие предметы, размером не больше, чем детские зубы.

«Семена, — догадался Перси. — Семена граната».

Три были разжеваны и выплюнуты, пять все еще были завернуты в красную мякоть.

— Нико, — снова позвал Перси. — Что это за место? Мы спасем тебя…

Изображение померкло, и девчачий голос прошептал:

— Перси.

Сначала Перси подумал, что он все еще спит. Когда он потерял память, ему неделями снились сны об Аннабет, единственном человеке из его прошлого, которого он помнил. Когда его глаза открылись, и зрение прояснилось, он понял, что она на самом деле находится здесь.

Она стояла у его постели и улыбалась ему.

Ее светлые волосы рассыпались по плечам. Серые глаза, оттенка штормового неба, были ясны и светились умилением. Он вспомнил свой первый день в лагере-полукровок пять лет назад, когда он проснулся после отключки и обнаружил Аннабет, стоящую над ним. Тогда она сказала: «А ты когда спишь, пускаешь слюни».

Она была по-своему сентиментальна.

— Ч-что происходит? — спросил Перси. — Мы на месте?

— Нет, — понизив голос, ответила она. — Сейчас середина ночи.

— Ты имеешь в виду… — сердце Перси бешено заколотилось. Он вдруг понял, что сейчас лежит в своей пижаме на кровати. Вероятно, он пустил слюну пока спал, ну или издавал странные звуки. И без сомнения его волосы были в ужасном состоянии, благодаря подушке, а дыхание явно было не самое свежее. — Ты пробралась в мою каюту?

Аннабет закатила глаза.

— Перси, тебе будет семнадцать через два месяца! Ты не можешь всерьез беспокоиться о том, что у тебя будут проблемы с Тренером Хеджем.

— Ага, а ты видела его бейсбольную биту?

— Кроме того, Рыбьи Мозги, я думала, что мы сможем прогуляться. У нас не было возможности побыть наедине. Я хочу показать тебе кое-что, мое любимое место на корабле.