Метеорит с начинкой 2

— Да нет вопросов, дорогой доктор, везите своего друга, сделаем мы ему прививку от старости, — засмеялась Роза.

— Роза, еще есть один щекотливый вопрос. У меня наверняка найдется с сотню пациентов, ну, точнее, знакомых в Москве и области, которые могут заплатить хорошие деньги за омоложение на двадцать лет. Как вы на это смотрите? — спросил главврач. — И они болтать об этом не будут, деньги у них не совсем легальные.

— Положительно смотрю, но суперсилы и искинов у них не будет — только омоложение — уточнила Роза. — Однако цена должна быть очень интересной.

— Ой, так даже лучше без этих заморочек. Какую цену вы считаете адекватной за такие процедуры? — спросил доктор.

— Давайте назначим стартовую цену в сто тысяч рублей, как стоят четыре «Волги» на барахолке, — предложила Роза. — Десять процентов будет идти лично вам.

— Спасибо Роза, я думаю, что для моих клиентов это будут вполне доступные цены. А как долго будет действовать препарат? — попросил уточнить доктор.

— Вступит в действие в течение года, а затем они будут снова стареть естественным путем. Захотят вновь скинуть двадцать лет — могут через десять лет повторить эту процедуру, — ответила Роза.

— Отличные условия, думаю, что клиенты пойдут косяком. Еще будут условия? — спросил доктор.

— Омерта — обет молчания. Если проболтаются об этом, лишим возможности продления жизни, — ответила Роза.

— А как же тогда «сарафанное радио»? — спросил доктор. — Это же единственный путь распространения продукта.

— А если к вам придут из КГБ и спросят у вас, где вы берете этот суперэликсир? Что вы ответите? Что я даю? А мне это совсем не к чему, к тому же сразу засветим свое производство. Доктор, я вижу только один вариант. Нужен посредник, надежный человек, несколько отдаленный от вас, ну чтобы никто его с вами не связывал. Мы ему поставим нейросеть и будем его контролировать, тогда он может начать распространять суперэликсир. Если на него выйдут — ничего страшного, правду он все равно не расскажет, а выдаст разработанную нами легенду. Ну и сразу нам сообщит по мюонной связи о наезде. Подумайте о таком человеке, — предложила Роза.

— Есть такой человек. Это мой коллега, бывший заведующий Химкинским неврологическим диспансером, мой ровесник. Мы начинали с ним работать в одной клинике, друзьями не стали, но относились к друг другу с уважением и поддерживали друг друга по необходимости. Потом пошли оба на повышение, встречались регулярно в облздраве, консультировались с друг другом по необходимости. Ну и блатных друг другу направляли — как без этого? В общем, нас ничего не связывает — просто коллеги. Он сейчас при смерти — рак третьей степени, цирроз печени. Просто ждет смерти — еще месяца три и все. Если его вылечить, цены не будет! Сам излечился и другим предлагает эликсир — все будет естественно, — предложил доктор.

— Когда вы его сможете увидеть? Завтра сможете? — спросила Роза.

— Да, завтра я смогу к нему доехать. Далековато, конечно… Он дома лежит, можно позвонить, — ответил доктор.

— Позвоните ему и скажите, что есть препарат, который поможет ему — терять-то ему нечего. Но он должен молчать, от кого его получил. А я направлю к нему своего мужа — он вас никогда не видел и тут не бывал. Он ему поставит инъекцию моей крови и спасет ему жизнь. А после этого вы с ним по телефону поговорите с ним обо всем, — предложила Роза.

— Хорошо, рад буду спасти этого старого черта! — обрадовался доктор и поднял трубку телефона.

Авиетки

Производство фуллереновых нитей началось на двух установках, как и планировалось, в сутки получалось четыреста сорок килограммов нитей — восемьсот восемьдесят катушек, которые поступали на четыре ткацкие установки. Там из них ткали полотно, которое поступало на склад готовой продукции ООО «Суперпластик» в Пушкино. Там из него сплетались трубки для лыжных палок, клеились небольшие листы со стороной полметра на полметра, образцы для испытаний материалов на растяжение для разрывных машин. Удельный вес полученного материала из-за особенности строения фуллеренов был в три раза ниже углеволокна и составлял шестьсот килограммов на кубический метр, как у сухой березы. А прочность на разрыв была в четыре раза выше, чем у лучших сортов стали, вдвое превосходила углеволокно. На повестке дня встал вопрос о реализации этой продукции. Роман попросил помощи у Виктора.

— Роман, я подумаю над этим, и ты подумай сам, где эти пластики наиболее выгодно применять. Космос у нас на сегодня несколько потерял актуальность, да и объемы потребления там небольшие. Авиационные производители в СССР вряд ли рискнут применять неаттестованные материалы. Это только на Западе производители сами себе хозяева, — предположил Виктор. — Есть у меня идея сделать небольшую авиетку на аккумуляторах, может, тогда спохватятся?

— А что за авиетка? — заинтересовался Роман.