Метель в преисподней (СИ)

Свою дверь он распахнул мощным пинком, я попытался последовать традиции и поступить так же, но, как назло, открывалась она почему-то в противоположную, мою сторону. Я отшиб себе ступню и только после этого тут же потянул ручку на себя, при этом сразу же отходя в сторону. Сердце замерло на какое-то мгновение, после чего я услышал откуда-то издалека голос Паши:

— Чисто!

И я заглянул внутрь комнаты.

Взгляд тут же упёрся в шкаф прямо рядом с дверью, я стал брать левее, и мой взгляд скользнул по окну, а затем по большой двуспальной кровати, на которой валялась куча вещей. А в самом углу комнаты я увидел их обоих: девочку с равнодушным ничего не видящим взглядом и мужика со светло-русыми волосами, голубыми глазами и небритым лицом. Я ожидал, что этот мужик будет прикрываться девочкой, приставит к её виску пистолет или к горлу нож, или ещё что, но он наоборот собой прикрывал Машу, не позволяя атаковавшим дом так просто забрать её. Но это проблемой не было.

— Я догадался, что это ты, — чуть хрипловатым и резким голосом произнёс мужчина. — Здравствуй, сын.

Если бы у меня не так сильно болела ушибленная ступня, то я бы точно потерял сознание от эмоционального потрясения.

Глава 23

— Папа?

Я не верю своим глазам! Что здесь происходит? Почему мой отец здесь? И не где-нибудь, а в доме, напичканном приспешниками Наумова, доме, где держат девочку, способную благодаря своему дару полностью изменить всё то, что я вижу вокруг?

— Что ты здесь делаешь? — ошарашенно спросил я.

— Как видишь, защищаю её, — ответил он.

За моей спиной встал Паша и заглянул через моё плечо в комнату. Едва он увидел моего отца, как я почувствовал на собственной шее, как разительно изменилось его дыхание, ставшее более резким, горячим, полным желания отомстить за позапрошлую ночь. Отец тоже узнал Пашу, я увидел, как его обветренное лицо прорезалось морщинами. Папа знал, что ничем хорошим это знакомство не кончится.

Но Павел сдержался. Он подвинул меня немного в сторону и затем сразу же позвал девочку:

— Маша, иди сюда. Это я, помнишь, мы недавно гостили вот у него дома и ели вкусную запеканку. Помнишь?

Девочка выглянула из-за папы и, увидав нас, кивнула, после чего флегматично и абсолютно невозмутимо подошла к нам; папа при этом не возражал. Паша тут же отошёл куда-то мне за спину вместе с девочкой, и на их место пришла полюбопытствовать Анна.

— Маша? — спросил папа. — Её зовут так же, как твою мать.

— Знаю, — ответил я. — Имя не такое уж и редкое.

Анна уставилась на папу, пытаясь зрительно изучить его возможности или попытаться вспомнить, кто же он такой и почему он смог заменить весьма ценного Алексея у Наумова. Очевидно, у неё ничего не получилось.

— Значит, это твой отец, — проговорила она.

— Да.

— Он — кто? Друг или враг?

— Вопрос на миллион долларов, — тихо, но так, чтобы слышали они оба, проговорил я. — Это мы сейчас и выясним.

— Сын, — папа начал медленно подходить ко мне.

Анна тут же отреагировала, за мгновение ока достав из кармана зажигалку, несмотря на то, что папа не был вооружён. Вообще. Папа заметил это и тут же остановился, прислонившись к окну.

Он знает про неё? Конечно да! Наумов должен был рассказать и про неё, и про Алексея, и про всех остальных, если таковые только есть или хотя бы были. Приближённый к Наумову человек безоговорочно обязан знать, с кем он имеет дело, особенно если этот кто-то раньше занимал его должность и выполнял его обязанности. Но, в свою очередь, встаёт большой и очень важный вопрос: каким образом обычный фермер, можно сказать, крестьянин, так быстро поднялся по криминальной лестнице, если при этом он не обладает никакими суперспособностями? Чёрт, да он их ненавидит! Мы столько раз спорили по этому поводу!

Ник, о чём ты думаешь?! Это же Наумов! Вспомни, какими способами он пытался добраться до тебя, что он делал для того, чтобы заполучить тебя в свои ряды! Там был полный арсенал, начиная от баснословной зарплаты и заканчивая угрозой расправы с тобой или твоими родственниками, что, в конце концов, и случилось. И при всём при этом он до сих пор не считает тебя своим врагом, даже если ты при этом в лицо твердишь ему обратное. «Временные разногласия», кажется, примерно так звучит его формулировка наших с ним текущих взаимоотношений. Человек он далеко не глупый, и раз уж он не может добраться до меня напрямую, то вполне может попытаться пройти огородами. Например, нанять моего отца и приблизить его к себе, опоить ядовитой лестью и накормить лживыми обещаниями, что, мол, со мной всё будет в порядке.

— Почему ты здесь, пап? — когда я произнёс это, мой голос еле заметно дрогнул.

Папа этого не заметил, но заметила Анна, придвинувшись ко мне чуть поближе, так, чтобы я ощутил, что если что пойдёт не так, то я буду в надёжных руках.

— Сын, — снова повторил это слово папа. — Прежде чем начать крушить всё вокруг, подумай. Не горячись…

— Но почему? — продолжал я гнуть свою линию. — Почему ты мне ничего не сказал? Когда ты приехал в город? Почему не позвонил мне, почему ты скрывался от меня?