Метель

Когда его биополе соприкоснулось с моим, я не могла смотреть в глаза. Уставилась куда-то в сторону и вся невольно подобралась. Внутри почти не осталось никакого ориентира. Только настороженность и обостренное чувство трепета на его теплый, пронизывающий запах.

— Мне жаль, что я не предвидел этого, — признался хрипло, со свинцовыми нотами в голосе. — Он зашел слишком далеко.

На моем лице пробежала хмурая тень, и я медленно подняла взгляд, чтобы окончательно что-то понять, чтобы все правильно расценить. Но в этот же момент теплые мужские пальцы коснулись моей щеки, и тело начало лихорадить как от температуры. Самрат почувствовал эту дрожь и, зарывшись рукой в волосы, прижал мою голову к своей груди, будто пытаясь ее успокоить.

— Ты же не думала, что я поверю ему, — услышала бархатный голос над своей макушкой, и сердце начало трещать по швам.

Он не заметил слезы, что успели скатиться по щекам и оставить горячие дорожки. В какой-то момент медленно отпустил и мягко велел:

— Одевайся.

И я замерла лишь на секунду, наблюдая, как он уверенно направился в коридор.

Больше не дала себе времени. Собрала волю в кулак и быстро вытерла слезы.

— Это правда, — слетели слова с сухих губ ему в спину.

Самрат замедлил шаг и остановился. Крепкие плечи заметно напряглись, прежде чем я увидела его лицо. Даже не нужно было ничего говорить. Его взгляд, точно выстрел — говорил сам за себя. Невыносимо было смотреть в эту черную, предупреждающую бездну, но и оторваться невозможно. И я едва смогла набрать воздух в легких, прежде чем убила нас своими словами:

— Твой отец сказал правду.

Режущей вспышкой перед глазами предстало воспоминание того, как моя рука подписывает тот самый договор. И чтобы не дать себе выкарабкаться из тьмы, в которую уже шагнула, я продолжила говорить, едва сдерживая эмоции:

— Прости… Я не хочу тебя обманывать, — мелкие иголки сбежали по позвоночнику от его оледеневшего взгляда, но я держалась. — Я ведь никогда не строила иллюзий и знала, что эти отношения рано или поздно закончатся — это был всего лишь вопрос времени! А твой отец он… просто предоставил мне выгодную альтернативу. И я не могла этим не воспользоваться.

Голос был слишком спокойным, даже хладнокровным, хотя все внутри меня хрусталем дрожало. Самрат в свою очередь до жжения на коже облучал меня своим ядовитым вниманием, кислотой разъедали каждую реакцию, каждое слово, каждый взгляд. И я была не готова, когда он неожиданно начал приближаться, но титаническим усилием воли заставила себя стоять на месте.

— Пытаешься изобразить из себя меркантильную дрянь?! — спросил вкрадчивым тоном, возвысившись надо мной точно скала. — Не разочаровывай меня, Жаным.

Это плохая идея.

В сердце, будто нож вогнали, настолько остро я осознавала, что больше не услышу этого теплого слова в свою сторону. Потому что чувствовала, что он срывается. Что уверенность тает, сдается под гнетом моих беспощадных слов. И как опытный садист, я продолжала свою миссию.

— Самрат… — голос становится снисходительным, раскаивающимся. — Ты ведь прекрасно знаешь в какой обстановке я росла. Разве могла я остаться равнодушной к той роскоши, которой ты меня окружил?.. — прости меня любимый. — Я просто устала жить в нищете, и грезить мечтами о светлом будущем! И мне так понравилось чувствовать себя настоящей принцессой, что в какой-то момент я просто заигралась…

Я отвела взгляд, но меня тут же небрежно взяли за подбородок, заставляя смотреть в личный ад. Когда любимые глаза отражают лишь холод и гнев.

— Заигралась? — повторил он металлическим тоном. — Тогда, скажи мне, Принцесса.

В глаза скажи, что все это время притворялась рядом со мной!

Я уловила, как сбилась темнота в его глазах. Всего лишь на мгновение. Но этого мгновения мне было достаточно, чтобы ощутить грань своей решительности. Вот-вот и я сдамся…

— Ты был прав с самого начала… — беспощадно бью словами. — В тот вечер, когда мы познакомились — ничего не было случайным. Я знала, куда и зачем иду! — горло огнем горело от ядовитых слов, будто я вся пропиталась этим ядом. — Мне во чтобы то ни стало, нужно было привлечь именно твое внимание… и у меня получилось.

Неожиданно он взял мое лицо в руки, больно впившись пальцами в кожу.

— Я даю тебе последний шанс, Аня, — прорычал, заставляя пятится под своим наступлением. — Назад пути не будет!

Тело пробивало судорогами, сердце в протесте колотилось о ребра, но назад пути уже не было…

— Мне очень жаль, — выдавила дрогнувшим голосом. — Тогда… во время салюта, я знала, что ты услышишь мое признание. Но это тоже была лишь роль. Потому что я любила не тебя… а тот комфорт, который ты мне дарил!

Лишь на миг в черноте отразилась боль его души. И меня так скрутило изнутри, что я чуть не завыла!

Боже дай мне это выдержать…