Метастазы

Священник говорил слова, но на них было тяжело сконцентрироваться, потому что в голове перебивали собственные громкие мысли. Никто не предлагал похоронить Николая по-другому. Каждый хотел иметь возможность принести цветы на его могилу и побыть с ним рядом. Он верил, что смерти нет, значит, он будет находиться поблизости. Оплакивающие глаза смотрели на фото усопшего. Там он такой же жизнерадостный, такой же любящий несмотря ни на что, такой же реальный и живой, как и несколько дней назад. Невозможно поверить, что человек на надгробии и человек под мантией один и тот же. Снова всё не по-настоящему. Снова должен выскочить из угла веселый Нагваль и вернуть к жизни мрачную толпу.

– Я думал, он из другой вселенной, – говорил Илья, соединив на коляске худые ноги в коленях. – И не думал, что он уйдет от нас вот так. По-человечески. Я… Я до сих пор не могу это понять. Сколько всего случилось, а я все равно задаю вопросы: «Зачем?», «Почему?», «За что?». – Он делал паузы, медсестры не сдерживали плач, а Ворчун с Оксаной стеклянным взглядом смотрели на изгибы трупа. – Я многое не успел в этой жизни. Но Николай Николаевич не успел еще больше. Он мог совершить очень многое. Он понял для себя то, что могло спасти очень многих людей. Теперь мы остались одни. Каждый теперь навечно поселил у себя внутри потерю чего-то важного. Нам дальше с этим жить. А с этим человеком мы когда-нибудь ещё встретимся. Только попозже. Мы просто застрявшие в грустной вечности случайности, смягчающие положение любовью друг к другу. Николай Николаевич верил и жил каждый день для кого-то, но не для себя.

Кто-то мог произнести слова, а у кого-то не хватало совершенно сил.

– Каждый не раздумывая, пошел бы за тобой, – тихо сказал Назар Нагвалю, подойдя проститься к гробу.

Валера оставался стоять и с болью в сердце созерцать и принимать происходящее. Олеся несколько раз пыталась сделать шаг вперед, но лишь только на третью попытку оторвала правую ногу и направилась к папе. У всех подступили к глазам слезы, а девочка даже не думала плакать. Она достала со спины мыльный пистолет.

– Ты кое-что забыл, – положила она аккуратно игрушку рядом с рукой Николая, – пусть будет с тобой. Мы всегда останемся братьями по оружию.

Она легонько наклонилась и обняла неподвижное тело Нагваля, а затем с беглыми глазами вернулась к брату, который опустился и сжал её в объятиях. Назар чувствовал, что его сердце сейчас остановится. Он, сдерживая слезы, подошел ближе к своим друзьям.

Лето всё время смотрел на оставленную игрушку в гробу упорным взглядом. Он не обращал внимания ни на кого больше, а лишь только смотрел на пистолет, который маленькая девочка оставила на память своему лучшему другу. В его голове происходили процессы. Лето чувствовал то, что никто не мог чувствовать. Знал то, о чем никто не подозревал.

– Думаю, если мы уходим отсюда настолько внезапно, то так надо. Кажется, этого человека не хватало там. Может, он намного нужнее небесам. Он говорил, что вся жизнь танец, а мир лишь игра. Он играл красиво и учил других танцу, – народ притих, слушая речь самого близкого товарища Нагваля, – у нас были разногласия, мы по-разному смотрели на некоторые вещи… – Егор нервно царапал ногтями ладонь, – но это только потому, что он очень любил людей. Он готов был отдать свою жизнь за абсолютно любого человека. Я считал это глупостью. Я цинично и хладнокровно относился к каждому, считая это правильным и закономерным. Но сейчас я понимаю, что у моего друга случилось не меньше неприятностей, чем у нас всех вместе взятых. Нагваль наблюдал и пропускал через себя то, что ни один не вытерпел бы. Несмотря ни на что он оставался верен своему добродушию и самоотверженности. Он совершал добрые поступки и умел при этом вдохновить других на то же самое. Каждый его шаг, каждое его слово могли вернуть к жизни, казалось бы, и затхлого трупа. С него начались Метастазы. Он сотворил идею. И если он любил весь мир и готов был жертвовать ради него собой, то я люблю его. Жалко не то, что он нас покинул. Все мы когда-то встретимся там. Жалко, что я не успел ему сказать «спасибо». Он подарил смысл жизни, в которой его не может быть…, – парень подавлял слезы, – Фудзи не нужна улитка. Да и улитке не нужна Фудзи. Но остальным живым окружающим наблюдателям просто необходимо, чтобы улитка через все страдания, тернии и утраты продолжала ползти на вершину.

Его взгляд оставался сосредоточенным на одной лишь точке. Людей вокруг для него не существовало.

– Я написал стих…, – произнес он,– стих короткий, но… В общем… Я не успел попрощаться, но я знаю, что ты где-то здесь…, – он собрался с силами и прочитал.

– Тем, кто отправился к началу

Будут светить бесконечно звезды,

А долгие жизни полные печали

Тем, кто на время остаётся.

Мы здесь просто так, ни зачем-

Вольные элементарные частицы.

Если ты не для кого и я ни чей,

Почему же нам так тяжело проститься.

Наша жизнь глупая пленница

Без смысла и без сути.

Я тебе обещаю – мир изменится,

Но нас в нём уже не будет.