Метастазы

Наверху был вечер. Солнце зашло, и небосвод потерял голубизну, темнея к востоку. Деревня Крюково в этом реале ничем не отличалась от прототипа в двадцать третьей ветке Мультиверса, но, в отличие от неё, было гораздо меньше народу. Фонари не горели. Почти никто по улицам не шлялся. А военной техники вообще не видно. Фронт здесь действительно откатился к западу и едва был слышен.

Расположились на груде дров в саду уцелевшего дома, сверкавшего побелкой, но брошенного, судя по выбитым окнам. Шалва рассказал всем о результатах похода в двадцать третий реал, удивив обоих полковников. Утолин, на лице которого остались побелевшие после лечения царапины, покачал головой.

– Мне Сапрыкин всегда нравился. Никогда бы не подумал, что он способен отдать приказ ликвидировать самоходку.

– Ему кто-то приказал из Москвы, – напомнил Иннокентий.

– Этот кто-то должен быть не ниже министра или главнокомандующего.

– Главнокомандующий – президент, а он ед-ва ли знал о фактическом раскладе обстоятельств.

– Да хрен с ними всеми, – хмуро сказал Шалва. – Дело сделано, и ничего не воротишь. Жалко, что наш кюар-ключ не машина времени и мы не можем вернуться во времени назад и предотвратить происшедшее. Не то я первым мотанулся бы в девяносто первый год и грохнул Ельцина! Вместе с Шушкевичем и Кравчуком!

– Почему их? – удивился Утолин.

– Потому что эти предатели добили Союз!

– Тогда уж надо идти глубже, – усмехнулся Шелест, – и поубивать всех негодяев от Хрущёва до Горбачёва.

– Тогда уж первым Гитлера! – воскликнул Таллий. – Вот уж кто дьявольское создание!

– Не надоело вам возвращаться к этой теме? – поморщилась Снежана.

Её не услышали.

– А нынешние лидеры не дьявольские создания? – поинтересовался Иннокентий. – Тот же Обама, Клинтон, Байден, всякие там Шольцы с фон дер Бляйденами?

– Во-во, – хохотнул Шалва. – А наши олигархи чем лучше? Печати ставить не на что!

– В таком случае надо говорить обо всём человечестве, – тихо сказала Лавиния, не отходившая от Итана ни на шаг. – Библия врёт: человек – не Божье творение.

– Ну, договорились до Библии, философы, – мягко сказал Итан. – Я абсолютно убеждён, что наши девчонки, – он обнял Лавинию за плечи, легонько прижал к себе, – созданы Богом! Чего не скажешь о нас, мужиках. Давайте-ка обсудим положение и выработаем план действий. А положение у нас, честно говоря, аховое. Особенно в наших родных ветвях.

– Не надо было соглашаться стрелять по Киеву, – проговорил Иннокентий с сожалением. – Мы, по сути, помогли американцам легитимно сменить потерявшего их доверие президента Украины.

– Я не только двадцать третий реал имел в виду. В моём сорок первом варианте тоже дела идут хреново. Да и в восемьдесят восьмом, и в сто одиннадцатом. Но там хоть наша армия подошла к Львову.

– Предлагаю разбираться со всеми вариантами по очереди, – сказал Шелест.

– Прошу прощения. – Тарас вспомнил об оставленных в двадцать третьем реале бойцах. – Нам надо срочно забрать Кота и Соло! Они сейчас вынуждены прятаться в районе уничтожения самоходки. А отсюда до той деревни почти тридцать километров.

Помолчали, поглядывая на уплывающую в ночную темноту деревню.

Где-то раздался кошачий мяв. За ним всполошное хлопанье крыльев курицы. Забрехала собака. Жизнь потихоньку напоминала о себе.

– Есть предложения?

– Вернуться в двадцать третью ветку, – сказал Итан, – найти «вертушку»…

– Это займёт немало времени и потребует дополнительных средств, которых у нас нет.

– Я помогу найти дополнительные средства, – сказал Шелест. – Позвоню кое-кому.

– Я тоже, – добавил Утолин.

– Вы хотите вернуться?

– Да.

– Не забывайте, что вас нет. Самоходка уничтожена, бункер штаба, где вас допрашивали, тоже. Думаю, Сапрыкин доложит наверх, что все погибли, и…

– И это хорошо, потому что в этом случае нас никто искать не станет.

– Однако нам придётся скрываться, – тихо сказала Снежана.

Ответом ей было молчание.

Потом заговорил Итан:

– Мы можем переселиться в какой-нибудь реал, где война закончилась или вообще не начиналась.

– Мочь-то мы можем, – задумчиво проговорил Иннокентий, поглядывая на молчавшую Стефанию, – но долго ли протянем вдали от родных мест?

– Ты такой сентиментальный? – фыркнула разведчица.

– Очень, – сознался аналитик. – Иногда сам удивляюсь.

– Так каков наш план?

Головы повернулись к Тарасу, лицо которого уже было заштриховано вечерней полутьмой.

– Тут есть люди постарше, – огрызнулся он, – поопытней и повыше званием.

– Мы вернёмся в любом случае, – сказал Шелест. – Бегать по реалам не наше дело. Да и скрываться не хочется. Мы не преступники.

– Согласен, Олег, – вздохнул Утолин.

– Никто не хочет бегать по реалам, – сказал Тарас. – Вот что можно сделать. Отправим старших домой. Мне почему-то кажется, что преследовать их не станут. Не за что. Заберём моих парней, они сами решат, что им делать.

– Я останусь с тобой, командир! – сказал Шалва. – Что бы ты ни задумал.

– Обсудим. – Тарас повернулся к Снежане, задержал дыхание. – Ты тоже останешься… с братом?

– Подумаю, – отрезала она.

Сердце отпустило: ответ сестры Шелеста ещё оставлял надежду на то, что она захочет остаться с «мстителями».