Метастазы

Мягко зазвонили чьи-то наручные часы.

Адъютант командующего выбежал.

Сапрыкин посмотрел на свой хронометр.

– Товарищи, у меня онлайн с передовой, расходимся. Жду вас к десяти часам. А вас, Роман Викторович, прошу остаться.

Директор ФСБ посмотрел на вставших Чащина, Утолина и Шелеста.

– Вас я тоже попрошу остаться.

Сапрыкин нахмурился, но возражать не стал.

Шелест посмотрел на Лобовых.

– Устраивайтесь пока в деревне, найдите Снежану, потом поговорим.

Прихватив Лавинию, «близнецы» покинули бункер командующего.

Чуев тоже хотел присоединиться к оставшимся, но Сапрыкин его выпроводил, сказав одно слово: потом!

Через четверть часа Тарас отыскал Снежану, вывернувшуюся откуда-то из-за колонны бронемашин, и она провела троицу к своим, устроившимся возле одного из домов села недалеко от штабной столовой. Бойцы группы Шелеста уже убыли все вместе куда-то, и Солоухин с Лариным ждали своих на скамеечке, подставив лица лучам солнца.

Ларин, исцарапанное лицо которого было залеплено полосками пластыря, закидал Тараса вопросами, желая узнать, о чём шла речь на совещании, но капитан не хотел разговаривать, и Снежане, успевшей расспросить Лобова, пришлось общаться с лейтенантом самой.

– Они там, в штабе, наверное, обалдели от таких речей? – хохотнул Ларин.

– Придут в себя не скоро, – улыбнулась девушка.

Солоухин смотрел на них вопросительно, однако вопрос задал лишь один:

– Куда мы теперь?

– Не знаю, – признался Тарас.

– Хорошо бы не на фронт, – пошутил Ларин.

– А где Итан с Лави? – спросила Снежана, оглядываясь.

– Сказали, что скоро присоединятся.

– Наверное, отошли по надобности, – предположил Солоухин.

– Могли бы и в штабе это сделать.

– Постеснялись, наверное.

– Тарас, у тебя есть связь с ними?

– Нет, их мозговые рации работают в других диапазонах.

– Идёмте в столовую, – сказала Снежана. – Я договорилась, нас покормят.

– А они?

– Найдут.

– И то дело!

Словно почувствовав всю навалившуюся на них усталость, трое мужчин и девушка поплелись в столовую.

* * *

Командующий был угрюм, озабочен и неразговорчив.

– Подумали? – спросил он, оглядев собравшихся.

Кроме присутствующих на ночном бдении в десять часов утра в командном бункере появился ещё один человек – председатель Совета безопасности Смоляков. Утолин уже успел с ним пообщаться, зная все расклады состояния войск и служб, Смоляков же, заместитель комиссара РОКа, знал настроения во всех ветвях власти, и оба договорились донести до сознания командующего главное: одним ударом закончить СВО и не допустить перемирия на условиях американцев, равно как и российских олигархов, заинтересованных не меньше американцев в продолжении войны.

– Подумали, – после паузы ответил Самойлов, гладко бритый и свежий, выглядевший так, будто прибыл только что с морских пляжей. Естественно, он переживал по поводу развернувшихся событий, но не подавал виду.

– Слушаю вас. – Сапрыкин сел за свой стол, на котором безукоризненно была разложена вся его оперативная канцелярия.

– Разрешите, товарищ генерал? – сказал Утолин, освобождая своего непосредственного начальника от мук заявлять о своём решении.

– Слушаю.

– Мы обсудили кардинальное решение. Самое позорное во всей этой катавасии то, что мы подчиняемся решениям людей, не только не помогающих фронту, но и прямо мешающих нам победить. Отбросим мнения тех, кто кричит о войне «со всем Западом», а не только с Украиной, и поэтому мы стоим на месте. Уверен, что это существенная причина, но не главная. И вы это знаете. Если бы ещё в мае прошлого года взяли Харьков и Киев, война была бы уже давно закончена. Кто отдал приказ «оптимизировать» потери и отступить от столицы в качестве жеста «доброй воли»?

– Короче, Борис Семёнович!

– Куда уж короче, товарищ генерал. А кто уговорил главнокомандующего не бить по мостам, жэдэ-путям и дорогам, по которым перевозится оружие из Европы? Кто вопил о том, что нельзя уничтожать «народное добро», принадлежащее олигархам? Кто послал команду киллеров для уничтожения САУ «Коалиция» со всеми её защитниками «ради спасения кровно нажитого» миллиардерами, то есть купленного у властей Украины?

– Борис Семёнович, успокойтесь, – недовольно проговорил Самойлов. – Не хватало, чтобы и к вам пришли киллеры.

По лицам присутствующих промелькнули улыбки.

Усмехнулся и Сапрыкин.

– Кроме «кровно нажитого» нашими миллиардерами в Украине немало и европейских активов. А половина её земель вообще принадлежит американцам.

– Плевать нам на американцев! А цена европейским активам и ценностям – дерьмо!

– Господин Зе вас не поддержит. Он давно точит на вас зуб и даже назначил награду за вашу голову. А начальник их разведуправления Болданов даже пообещал эту голову принести товарищу Зе в мешке.

Последний пассаж снова вызвал на лицах офицеров улыбки.

Утолин презрительно усмехнулся:

– Пусть радуется, что моё желание видеть Болданова не превышает его желание видеть мою голову в мешке. Но это всё лирика. Теперь физика. Мы предлагаем нанести точечный удар по бункеру Зе в Киеве. И война наконец прекратится.

В бункере наступила тишина.

Шевельнулся Чащин, но смолчал.