Метанойя. Репликация

Сначала я согласился с Мией, но тревога, что последнее время не давала мне покоя, заставила поговорить об этом с Локкой.

Я пригласил женщину к нам на чай, пояснив ситуацию. Войдя в дом, Локка внимательно огляделась, рассматривая наше жилище, а затем развернулась к нам.

– Ты давно принимаешь роды? – с ходу спросил я.

Гостья улыбнулась и прищурилась, разглядывая нас.

– Давно. До меня это делала мама, она и научила меня.

– А неудачные случаи были? – Мне стало неловко, но такой вопрос необходим.

– Нет, никогда. Небеса хранят наших женщин. Когда это случается, мы все встаем на молитву.

Ответ меня порадовал, и я приступил к главному:

– Мия не хочет выезжать для родов. Она решила довериться тебе. Ты поможешь нам?

Локка перевела взгляд на Мию и опустила глаза на ее живот. Какое-то время она молчала, затем шагнула ближе, медленно протянула руку и осторожно приложила ладонь к животу Мии.

Время шло, а наша гостья продолжала молчать, вызывая этим некоторое напряжение.

Наконец Локка убрала руку и подняла глаза на Мию.

– В мир выезжать дело гиблое, – сказала она. – И я никому не советую покидать стены общины. Но ты должна ехать. Искать помощи в их лечебнице.

Тут я напрягся.

– Ты отправляешь Мию к врачам? Почему?

– Я не смогу принять эти роды.

– Что? – Мия вздрогнула и сжалась, невольно защищая живот. – Что ты увидела?

Локка поймала кончик своей косы и стала наматывать его на палец, поглядывая на нас прищуренными глазами.

– Ваша любовь необычная, – ответила женщина. – Как и плод вашей любви. Я простая повитуха, такая ответственность не по мне.

– Что ты увидела? – напряженно повторила Мия, шагнув ближе к гостье. – Скажи. Не уходи просто так.

Откинув косу за плечо, Локка качнула головой:

– Ты смелая женщина, победившая зверя. Ты справишься.

Тут я не выдержал и схватил гостью за локоть:

– Пожалуйста, объяснись. Мы будем переживать после твоих слов. И мы должны знать правду.

Локка посмотрела на мою руку, сжавшую ее локоть, и перевела взгляд на меня.

– Правда придет позже. И вы узнаете ее первыми.

Отказавшись от чая, женщина ушла, оставив нас в странных чувствах. Что она имела в виду? Почему ничего не рассказала? Почему отказалась помогать? Мы стояли и смотрели друг на друга, не понимая, что все это значит. Мия была расстроена, я чувствовал ее сердце как свое. Мне очень хотелось утешить любимую, и я обнял ее, как самое дорогое сокровище.

– Ничего плохого не произойдет, – твердо произнес я. – Слышишь? Мы победили тьму. Все остальное принимаем как подарок.

Мия молчала. Она вся сжалась и закрылась, сделавшись в моих объятиях каменной. Мне было страшно ее отчуждение, я отстранился и посмотрел в бледное лицо со словами:

– У Локки может быть много причин. Но эти причины не означают, что у нас плохие новости.

Синие глаза Мии смотрели куда-то сквозь меня, словно она ушла в себя так глубоко, что перестала существовать. Я знал это состояние, и оно меня пугало. Оно означало, что Мия ставит преграду между собой и миром. И значит, между мной. Моя любимая делала так в крайних обстоятельствах, и сейчас такая ситуация наступила.

Я не знал, как себя вести. Мия не хотела к врачам. Хоть и понимала, что это необходимо. Она боялась плохих новостей. И это двоякое состояние ее выматывало. И меня тоже.

Оказалось, что ноющее тревожное чувство ощущала и Мия. То самое, что стало моим спутником последнее время. Мия скрывала, думала, это отголоски прошлого и не хотела меня расстраивать. Но теперь можно свести концы и понять: грядет что-то нехорошее. На это стало указывать слишком много знаков.

После раздумий нам пришлось выбрать средний вариант события: поедем в город ближе к сроку родов. Мия сказала, что не сможет доносить беременность, если задолго до родов узнает плохие новости. А именно это закралось в наше сознание холодной рептилией после визита Локки.

Мы продолжили жить и помогать общине. И носить в себе ноту тревоги. Я смотрел на зажатое состояние Мии и вспоминал, что еще совсем недавно любовался ее образом, светящимся в лучах солнца. Моя любимая излучала счастье. Подкидывая дрова в печь однажды вечером, я поглядывал в ту часть комнаты, где Мия готовила пирог с вишней и с улыбкой поглаживала свой округлившийся живот. Она была такой красивой. Мне тогда казалось, что вот оно счастье: мы вместе, мы любим и ждем первенца, и никаких сражений. Состояние рая. Тепла. И безграничного счастья. А сейчас в нашу жизнь вошла тревога, она сжала челюсти прямо на наших сердцах, пронзая ядовитыми зубами все сердечные струны. И жизнь перестала быть прежней. Ушло спокойствие. А Мия теперь выглядит напряженной и закрытой, и от ее легкости не осталось и следа.